был тут же арестован.
В то время еще отсутствовал опыт стрельб по реальным самолетам противника, поэтому падавшее на землю облако из обломков U-2 было первоначально принято ракетчиками за поставленные самолетом пассивные помехи, и U-2 был повторно обстрелян залпом из трех ракет. Впрочем, в этом не было ничего страшного. Более печально то, что факт уничтожения нарушителя в течение почти получаса так и не был зафиксирован, а в воздухе в это время находилось несколько советских самолетов, тщетно пытавшихся перехватить самолет-нарушитель. В результате, спустя полчаса после поражения U-2 из-за неразберихи на уровне местного командования очередным трехракетным залпом была обстреляна пара МиГ-19, поднятая на перехват нарушителя. Один из летчиков – Айвазян своевременно спикировал под нижнюю границу зоны поражения, а другой пилот – Сафронов, погиб вместе с самолетом. Тем не менее, несмотря на этот трагический эпизод, зенитные ракетные войска впервые подтвердили свою высокую эффективность.
Другим политически значимым применением СА-75 стало уничтожение U-2 над Кубой 27 октября 1962 г. При этом пилот Рудольф Андерсон погиб, и эта «первая кровь» подлила масла в огонь «Карибского кризиса». В то время на «острове свободы» находились две советских дивизии с зенитными ракетными комплексами, на вооружении которых насчитывалось в общей сложности 144 пусковые установки и вдвое больше ракет. Однако во всех этих случаях, как и при применении зенитных ракет по U-2 над Китаем в 1962 г., обстрелу подвергались малоскоростные и неманевренные безоружные самолеты, правда, летевшие на очень большой высоте. В целом, условия боевой стрельбы мало отличались от полигонных, а потому способность СА-75 поражать тактические самолеты оценивалась американцами невысоко.
Совершенно иное положение сложилось во Вьетнаме в ходе боевых действий в 1965-1973 гг. После первой «репетиции», состоявшейся в ходе «Тонкинского кризиса» в августе 1964 г., США с начала 1965 г. приступили к планомерным бомбардировкам ДРВ (Северного Вьетнама) Вскоре ДРВ посетила советская делегация во главе с А.Н. Косыгиным. Результатом визита стало начало крупномасштабных поставок в ДРВ вооружений, в том числе и ЗРК СА-75. К лету 1965 г. во Вьетнаме было развернуто два зенитных ракетных полка СА-75, обслуживание которых выполнялось советскими военными специалистами. Американцы, зафиксировавшие подготовку позиций для нового оружия еще 5 апреля 1965 г., справедливо предполагали присутствие на них «русских» и, опасаясь международных осложнений, не бомбили их. Не было проявлено ими повышенного беспокойства и после того, как 23 июля 1965 г. самолет радиоэлектронной разведки RB- 66C зафиксировал первое включение радиолокатора СА-75.
Ситуация радикально изменилась буквально на следующий день, когда 24 июля тремя ракетами, выпущенными советским расчетом под командованием майора Ф. Ильиных, была обстреляна группа из четырех F-4C, летевших на высоте около 7 км. Одна из ракет поразила «Фантом», который пилотировали капитаны Р. Фобэйр и Р. Кейрн, а осколки двух других ракет повредили три других «Фантома». Летчики сбитого «Фантома» катапультировались и были захвачены в плен, из которого 12 февраля 1973 г. был освобожден только Р. Кейрн, судьба второго пилота осталась неизвестной. Интересно, что 24 июля 1965 г. Р. Кейрн был сбит второй раз: первый раз это случилось с ним в сентябре 1944 г. около Лейпцига, когда он был вторым пилотом американского бомбардировщика В-17. Советские специалисты в том бою сочли уничтоженными сразу три «Фантома».
Спустя три дня после первого использования ЗРК на ранее разведанные позиции двух СА-75 был осуществлен налет 48 F-105, завершившийся еще более удручающим результатом: ЗРК там не оказалось, а зенитной артиллерией было уничтожено шесть F-105.
Так, крайне скверно для американцев, развивались события первое время. Хотя, следует отметить, что готовиться к встрече с советскими зенитными ракетами американцы начали сразу же после уничтожения самолета Пауэрса. В 1964 г. в калифорнийской пустыне ими были проведены специальные учения «Десерт страйк», в ходе которых оценивались возможности действия авиации в зоне работы ракетных средств ПВО. А сразу же после получения информации о первом сбитом ракетами «Фантоме», к работе по изучению возможных средств противодействия ЗРК был подключен институт Хопкинса.
Следуя первым полученным рекомендациям по противодействию ЗРК, американцы значительно усилили свою разведывательную деятельность, четко оценивая возможности каждого обнаруженного ЗРК, с учетом окружающего его рельефа местности и, пользуясь непростреливаемыми участками на стыках и на малых высотах, прокладывали маршруты своих полетов. По свидетельству советских специалистов, качество разведки было очень высоким, а велась она с такой тщательностью, что любое перемещение ракетчиков в кратчайший срок становилось известно американцам.
Прочие рекомендации по противодействию ЗРК сводились к реализации приемов тактического и технического порядка – выполнение подхода к объектам бомбардировок на малой высоте, маневрирование в зоне действия ЗРК, постановка радиопомех прикрытия с самолетов ЕВ-66. Основным вариантом ухода от ракет в течение 1965-1966 гг. стал интенсивный разворот: за несколько секунд до подлета ракеты летчик вводил самолет в пикирование под ракету с разворотом, изменением высоты и курса с максимально возможной перегрузкой. При удачном выполнении этого маневра быстродействие системы наведения и управления ракетой не позволяло его компенсировать и ракета пролетала мимо. В случае же малейшей неточности в построении маневра, осколки боевой части ракеты, как правило, поражали самолет.
За первый месяц боевого применения СА-75, по советским оценкам, было сбито 14 американских самолетов, при этом было израсходовано всего 18 ЗУР. В свою очередь, по американским данным, за тот же период зенитными ракетами было сбито только три самолета – в дополнение к упоминавшемуся ранее F-4C ночью 11 августа был сбит один А-4Е (а по советским данным сразу четыре) и 24 августа еще один F-4B. Подобное рассогласование в потерях и победах, впрочем, характерное для любой войны, в течение последующих семи с половиной лет боевых действий стало непременным спутником противостояния вьетнамских средств ПВО и американской авиации.
Хотя случались в этой войне и рассогласования иного рода. Так, по воспоминаниям одного из советских военных советников, на одном из советско-вьетнамских совещаний по итогам очередной недели боев заместитель начальника Генштаба вьетнамской армии заявил:
– Ракетчики повоевали неплохо, сбив двадцатью ракетами два американских самолета.
Эти слова вызвали недоумение на лицах советских специалистов, ведь по их расчетам было сбито 12 самолетов, но доклад продолжается:
– Но поистине выдающихся успехов добились отряды самообороны девушек, которые, переняв боевой опыт отрядов самообороны стариков, сбили из карабинов 10 американских самолетов, затратив на них всего лишь двадцать патронов…
Недоумение сменяется изумлением. Кто-то из советников не выдержал:
– Зачем же мы тогда посылаем вам эшелоны ракет? Давайте пригоним вагон патронов – его на всю американскую авиацию хватит!
Вьетнамец сделал вид, что не понял реплики, а после совещания подошел к группе советников и попытался оправдать свои слова:
– Вы не понимаете, ведь у нас идет народная война. И мы должны подобными примерами поднимать энтузиазм народа. Таковы тонкости нашей политики.
Впрочем, тонкости этой политики приводили к использованию в этой войне таких средств, которые вообще не предусматривались ни в каких штабах или конструкторских бюро. Так, на некоторых излюбленных американцами маршрутах низковысотных полетов вьетнамцы вырывали рвы, наполняя их взрывчаткой с обрезками арматуры. При подлете самолета эта «адская смесь» подрывалась и пролетавший через, неожиданно вздымавшуюся из земли, стену из огня и железных осколков самолет получал значительные повреждения. В таких случаях летчик даже не успевал катапультироваться.
