систему самообороны, опоздав всего на долю секунды.
Лазерные боеголовки сработали на расстоянии менее 13 000 километров, а ведь это были ракеты крупных кораблей. Их лазеры прожгли защитную стену «Крестоносца», будто ее и не было. Броня разлетелась вдребезги, просто испарилась, а аварийная система реактора лишь на микросекунду задержалась с включением.
Флагманский корабль коммодора Стефана Ван Слайка исчез в ослепительной вспышке термоядерного реактора, и капитан лорд Павел Юнг внезапно унаследовал командование над Семнадцатой эскадрой тяжелых крейсеров.
Адмирал Чин едва заметила гибель «Крестоносца». Один тяжелый крейсер не так уж много значил в масштабе сражения… или на фоне угрозы уничтожения ее эскадры со стороны мантикорской базы. Если это была на самом деле реальная угроза.
Она прикусила губу. Если это были не супердредноуты, то — лучшие обманки, какие ей когда-либо попадались; инстинкт подсказывали противоположное холодному суровому взгляду датчиков ее систем, но…
Она глубоко вздохнула и, не отрываясь от экрана, скомандовала:
— Полный вперед! — Голос ее был тверд. — Курс на преследование, максимальное ускорение.
— Адмирал Чин преследует противника, сэр!
Адмирал Роллинз вздрогнул, когда доклад коммандера Холкомба пробился сквозь охватившие адмирала усталость и отчаяние. Роллинз повернул кресло, с явным недоверием посмотрел на экран, глубоко вздохнул и стал смотреть, как метки эскадры Чин на экране исполняют самоубийственный пируэт.
— Какие будут приказания, сэр? — спросил Холкомб отрывисто.
В ответ Роллинз только беспомощно пожал плечами. Он находился в 200 миллионах километров позади Чин. Потребуется не менее двенадцати минут, пока приказ дойдет до нее, а до сближения с мантикорскими супердредноутами оставалось менее пятнадцати. Смена вектора ее кораблей продолжалась уже целую минуту, и если она будет наращивать скорость еще в течение двенадцати минут, надобность в приказе вообще отпадет.
— И что даст этот приказ? — спросил он с тихой грустью. — Мы не сможем вовремя отозвать ее и не сможем приблизиться на достаточное расстояние, чтобы помочь, даже если бы она двигалась навстречу нам. Она предоставлена самой себе.
— Они не купились, сэр, — тихо сказала Хонор.
— Купились, но не совсем, — кивнул Сарнов, глядя на нее с экрана связи.
В его голосе не было удивления. Они оба надеялись, что, увидев супердредноуты, хевы прекратят атаку, однако это была очень слабая надежда.
— Они поняли, что мы их поимели. И они затормозили достаточно, чтобы выпустить нас из радиуса действия энергетического оружия.
Хонор молча кивнула и снова перевела взгляд с основного тактического экрана на боковую панель, где все рос и рос список повреждений. Двигатель на «Дерзком» коммодора Прентиса перегревался, однако положение не было критическим. «Натиск» тоже выдержал атаку: все орудия остались в действующем состоянии, но гравитационные датчики выведены из строя, и система связи нарушена достаточно серьезно, так что капитан Рубинштейн перевел дивизионную систему управления огнем на «Непобедимый». Крейсера «Маг» и «Цирцея» пропустили по два удара каждый, но держались. Только «Крестоносец» был полностью уничтожен.
Одна пугающая мысль не давала Хонор покоя: как можно применить слово «только» к гибели девятисот мужчин и женщин — но все же слово соответствовало действительности. Эти потери были ничтожны по сравнению с тем, что потерял флот Народной Республики. Она понимала это, однако еще одна мысль колотилась в висок: при всем таланте и отваге адмирала ему не удалось остановить врага. Да, они нанесли серьезный удар по хевам, но не спасли базу — и Пола!
Хонор, устыдившись, отогнала прочь посторонние мысли и заставила себя взглянуть на ситуацию без эмоций. По крайней мере, вторая группа хевов все еще болталась у самой гиперграницы, не вступая в схватку. Противостояние продолжалось между кораблями Сарнова и основательно потрепанным неприятелем, висевшим у них на пятках. И тут на схеме замигали яркие значки поспешно созданного минного поля, в трех миллионах километров впереди. Даже датчики «Ники» не могли разглядеть мины — несмотря на то что компьютеры корабля знали, где они находились. Хевенитам, с их низкочувствительными системами, должно повезти еще меньше.
— Вход в минное поле через две-точка-девять-шесть минуты, мэм, — доложила астронавигатор Шарлотта Озелли, будто прочитав мысли Хонор. — Хевы должны войти в зону поражения через… семь- точка-пять-три минуты.
Хонор кивнула, подтвердив, что все слышала, но взгляда от схемы на экране не отвела. Теперь только бы не ошиблись установленные на минах датчики идентификации «свой-чужой»…
— Вы правы, мэм. Это были обманки.
Женевьева Чин резко кивнула коммандеру Климу и отвернулась от главного дисплея. Она степенно подошла к командирскому креслу и села, пристегнув ремни безопасности с неспешной методичностью, затем посмотрела на ДеСото.
— Просчитайте новую схему ведения огня. Неприятель сосредоточился на «Вальденсвиле» — дадим им попробовать того же блюда. Выберите два линейных крейсера и атакуйте их всеми средствами, которыми мы располагаем.
— Есть, мэм!
Вполне понятная жажда мести сделала ответ ДеСото резким, и Чин слегка улыбнулась ему. Их основательно отымели, они огребли уйму дерьма, но теперь настало время расплатиться за урок.
Неожиданный сдвиг в схеме ведения огня застал врасплох операторов противоракетной обороны адмирала Сарнова, и впервые с начала боя к кораблям прорвалось значительное количество ракет. «Дерзкому» пришлось выдержать всего три попадания, ни одно из них не было существенным, но зато в незащищенный кормовой зев импеллерного клина «Ахиллеса» ударила дюжина пучков, и, когда пять из них поразили жизненно важные узлы в глубине корпуса корабля, взвыл аварийный сигнал.
— Мы потеряли гразер-один-шесть и лазер-один-восемь, сэр. Пятеро пострадавших на радаре-один- один. Поражена пусковая пять-два — но там сейчас работают ремонтники..
— Сообщение принято.
Капитан Оскар Уэлдон даже не взглянул на старпома. Он смотрел только на экран связи с рубкой флагманского корабля и видел беспокойство в глазах коммодора Бэнтон. Массированная атака хевов была только вопросом времени — и теперь все знали, кто будет их главной целью.
«Ахиллес» содрогнулся от нового попадания и лег в маневр уклонения, а два легких крейсера плотно прижались к его бортам, чтобы своими клиньями прикрыть поврежденный корабль.
— Пересекаем границу минного поля — есть! — крикнула Шарлотта Озелли.
Хонор метнула взгляд в спину Эвы Чандлер. Тактик секунду молчала, но тут у нее на панели вспыхнул зеленый огонек, и плечи Эвы немного расслабились.
— Система идентификации сделала запрос и приняла наш сигнал, шкипер! Мы прошли.
Она посмотрела через плечо, и Хонор подняла руку с оттопыренным большим пальцем — старинный жест одобрения. Система распознавания «свой-чужой» всегда заставляла понервничать, особенно если корабль получил в бою повреждение, которое могло вывести из строя его бортовые ответчики или коренным образом изменить излучаемые им сигналы. Но минное поле опознало их, и теперь даже подбитым кораблям проход открыт. И, что еще более важно, оно не обнаружит себя перед врагом преждевременно.
Чандлер удалось натянуто улыбнуться в ответ, а потом по тактической сети оперативной группы пришел новый аварийный сигнал, и она быстро повернулась к экрану. Улыбка сменилась выражением
