было пусто. Я прошелся по тихим и пустым коридорам прокуратуры и только в приемной обнаружил одиноко сидящую секретаршу.
— А где все?
— Присядьте, Александр Николаевич. Все с 8 часов на совещании у… — она ткнула рукой в сторону двери в кабинет прокурора, — и скоро освободятся.
— А-а-а! Наверное, ломают головы над проблемой, как этих Белых Безобразников поймать, — спросил я с усмешкой, но тут открылась дверь прокурорского кабинета и оттуда стали выходить хмурые и неразговорчивые сотрудники. Вышедший последним следователь сухо сказал мне:
— Освободишься — зайди!
Освободился я быстро, так как следователь, к которому пришел, извинилась и сказала, что ей сейчас некогда и что сама в морг заедет и там допросит. С тем я и пошел к Эдику. Кроме хозяина, в кабинете был майор и двое оперов. Они все с крайне деловым видом елозили пальцами по разложенной на столе карте района:
— Что, не получается поймать наяву, так решили поискать, как эти две буквы выглядят на карте, — ехидно поинтересовался я.
— Слушай, ты, умник, — вскинулся следователь, — сядь вон там, — он ткнул рукой в угол, — и посиди смирно, дело есть…
— Ну, в таком случае я сначала в сейф загляну…
— Зачем? — подозрительно оглядев меня, спросил он и, что-то поняв, коротко бросил: — Алкаш! Опять вчера нажрался?
— Что значит нажрался? …Просто… посидели маленько.
Следователь усмехнулся, подошел к сейфу и, открывая дверку, проговорил:
— Сам налью, а то… На, хоть раз в жизни «полечись» приличным напитком! Привык, поди, с утра «технарь» глотать. — И из сейфа послышались знакомые звуки льющейся жидкости.
— Ну, ты и сказанул… «технарь», — пробормотал я, — чистым, медицинским лечимся, — и, вдохнув благородный запашок коньяка, сказал: — Благостно!
— Значит, так, товарищ эксперт! Ты сидишь и чтоб ни звука. Усек? — И уже к майору. — Продолжай.
— Значит, так, после отъезда комиссии мы внимательно изучили проживающих в гостиницах нашего городка — тех, кто приехал и поселился достаточно надолго. Ну, так вот, в одном из номеров проживают три человека, я бы сказал три интересных человека, и вот почему. Старший — мужчина неопределенного возраста и — самое главное — неопределенной внешности. Посмотришь на такого и через пять минут не сможешь описать его лицо…
— Если нет тренировки, — бросил прокурор.
— Да, если нет тренировки. Его мы назвали «Никто». Два других — типичные качки, «мускулы», приставленные для охраны, и производят впечатление серьезных ребят. Как ты и настаивал, хвоста мы за ним не пускали, а отслеживали только общие маршруты их передвижений, и вот что выяснили. Более половины времени они… ни хрена не делают. Сидят в номере и читают местные газеты. Далее, этот Никто сделал три крайне любопытных визита — два к Гинекологу, и, что любопытно, провели нашего визави к авторитету без малейшего промедления. Оба раза он с авторитетом беседовал чуть не по часу. Один визит Никто нанес оперативнику ФСБ, причем и с ним он беседовал не меньше. Ну и после этих визитов к этому Никто три раза приносили папки с какими-то материалами от Гинеколога. Потом мы решили Никто все-таки проверить…
— Я же просил не светиться, — вскинулся следователь.
— А мы и не светились. Леша, продолжай, — сказал он одному из оперов. Тот откашлялся и легким баском произнес:
— Мы на первом этаже устроили «шухер» — вроде как деньги украли из чемодана посетителя, а на самом деле нашего опера. Вот мы и «ловили преступника». Под этим «соусом» мы нагрянули в номер к Никто, и знаете, что он нам предъявил?
— Какое-то удостоверение?
— Да. Удостоверение майора ФСБ и, предъявив его, велел нам убираться, мол, у него тоже операция идет.
— И вы ушли? — спросил следователь.
— Конечно.
— И какие выводы?
— Никто — единственный видимый кандидат на роль участника «Белого Беспредела» — наблюдателя и координатора.
— Ну-у-у, — с разочарованием протянул следователь, — коли он сидит и собирает материалы, то ведь это ничего не значит и ни о чем не говорит. А если это банальный промышленный шпионаж?
— Есть еще один момент, — сказал майор. — Я этого Никто пробил по своим каналам. Так вот, в ФСБ такого сотрудника нет. Его удостоверение липа.
— П-а-адумаешь, — донеслось из угла, — да таких удостоверений на рынке, что блох у тузика.
— Слушай, — устало попросил следователь, — я тебя кажется просил…
— Да, да, прости, больше не буду! Можно я еще, — и эксперт издали помахал пустым стаканом.
— Да подавись, — сказал следователь и бросил мне ключ от сейфа. — Какие будут предложения?
— Предложения будут, — с азартом ответил майор. — Вот что мы решили…
Но я так и не узнал тогда, что они решили, так как следователь, озлившись на третье вскрытие сейфа, вызвал прокурорскую «Волгу» и отправил меня домой.
В тот момент я и предположить не мог, что выпивка в рабочее время и лопнувшее терпение следователя уберегли меня от тяжелых травм. А возможно, и от чего-то худшего…
Глава 5
…А майор в тот вечер должен был встречаться с доверенным человеком Гинеколога, он и должен был его свести уже с самим авторитетом.
— А почему он имел виды на тебя? — в ответ на мой немой вопрос сказал следователь. — Да потому, что вы с авторитетом сокурсники — поступали учиться в медицинский в один год — только ты, — без улыбки сказал следователь, — стал экспертом, а он Гинекологом.
— …только я окончил институт, а Гинеколог превзошел все университеты, — чуть улыбнувшись, закончил его мысль.
— Так вот, во время встречи майора и покалечили. Кто и как — неизвестно, но вся эта история плохо пахнет, потому что люди Авторитета никогда не стали бы так проводить и заканчивать переговоры с начальником уголовного розыска. Прокурору уже звонил Гинеколог и заверил, что его люди ни при чем, они дадут показания, что майора они уважали, что братва, которая ходит под ним — Гинекологом, — готова оказать любую помощь и найти козлов, которые… и в таком духе на полчаса! Прокурор еле отвязался.
Все это мне следователь сообщил часов в 10 вечера, когда мы встретились в приемном покое больницы. А я, в свою очередь, рассказал о состоянии майора: переломы костей предплечья, голени, пять ребер, повреждение легкого и ушиб мозга. В общем, угрозы для жизни не было, но месяца на полтора-два майору был обеспечен отдых от милицейских и домашних дел.
На следующее утро я пришел в свое отделение слегка припозднившись — заходил проведать Михаила. У дверей я увидел молодого парня и сначала подумал, что это на освидетельствование, однако парень сразу спросил:
— Дядя Саша, извините, скажите как там дядя Миша? — я внимательно глянул на него.
— Я — Шурави, помните? Дядя Миша у нас ведет занятия по боевому самбо в Клубе «Патриот»… и еще раньше… ну где винтовки… помните?
— Да я узнал, помню. — И рассказал о состоянии майора. Парень помолчал, потом спросил:
