— в Центре, где сходятся прямые, от Него исходящие, все многое становится Единым…» Бог сверхсущий есть сама простота, но в самооткровении Своем Бог является в многообразии. Св. Максим особенно настаивает на том, что Ум Божий содержит не только общие идеи, но и идеи каждого малейшего явления. С другой стороны все идеи Божии — не отвлеченные мысли, но Божественные определения, во–ления, силы, которые относятся не только к существам или свойствам, но и к действиям и событиям… Во всем Писании и Предании Бог есть живая, творческая, мудрая Сила, исполненная любви.
Цель и смысл человеческого созерцания в постижении всех проявлений Логоса и приобщении к ним, где бы они ни осуществлялись — в природе, человеке, Писании, Церкви. Незримые энергии Премудрости Божией повсюду сокрытые под покровом твар–ного бытия и символов. Когда мы приобщаемся Логосу в Его нравственных, идейных и творческих проявлениях, наша душа сама становится подобной Ему, т. е. богоподобной и достойной богообщения. Человек должен сознательно и свободно осуществить тот замысел Божий, который предвечно существует о нем в Боге. «Если бы каждое разумное существо двигалось (жило) соответственно своему логосу, оно без сомнения было бы само в Боге, в Котором изначально существует его логос, как его начало и причина; и если мы добровольно ничего не предпочитаем нашему собственному Божественному началу, мы не отпадем от Бога, но станем, в нашем устремлении к Нему, богами и будем названы частью Божией».
По св. Иоанну Дамаскину Бог называется и Разумом и Мудростью, но главным образом потому, что Он есть Источник разумности и мудрости для нас. Сам Он выше всех свойств. Однако, «Божество все знает простым ведением, все просто зрит Божественным, всесозерцающим и невещественным Своим оком; все — и настоящее, и прошедшее, и будущее, прежде бытия его». «Бог не обдумывает Своих действий, посколько обдумывание есть следствие неведения: никто не обдумывает того, что он знает». Иначе говоря, в Боге нет процесса познания, но есть вечный акт знания… «Существуют в Боге образы и планы того, что будет Им совершено, т. е. предвечный и всегда неизменный совет, ибо Божество, в Котором нет изменений, ни тени перемены, совершенно непоколебимо. Эти образы и планы суть предопределения, говорит св. Дионисий (Ареопагит), великий в Божественных вещах и созерцавший при помощи Божией то, что касается Бога; ибо в свете Его начертано все, предопределенное Им, еще и прежде бытия его неизменно сущее». «Бог созерцал все вещи прежде бытия их, от вечности представляя их в уме Своем, и каждая вещь получает свое бытие в определенное время согласно с Его вечной, соединенной с хотением мыслью, которая есть и предопределение и образ и план». Бог созерцает будущее, как настоящее.
«Следует иметь в виду, что Бог все предвидит, но не все предопределяет. Так Он предвидит то, что находится в нашей власти, но не предопределяет этого, ибо Он не хочет, чтобы явился порок, но не принуждает силой к добродетели. Таким образом, предопределение есть дело Божественного повеления, основанного на предвидении. Бог по Своему предвидению предопределяет то, что не находится в нашей власти». Способность предвидения принадлежит Богу, но «факт, что Он предвидит то именно, что мы сделаем, происходит от нас, потому что, если бы мы этого не сделали, Он бы и не предвидел его… Он прод–видит многое, что Ему не нравится, и что не происходит от Него».
Мы рассмотрели целый ряд свойств Божественной жизни, без сомнения ей принадлежащих. Но насколь-, ко эти свойства самостоятельны в Боге? При совершенстве Божественной жизни все эти свойства должны быть нераздельно включены в нее, посколько речь идет о Боге Сверхсущем, ибо каждое из них необходимо проникает всю жизнь Божию, так что вся жизнь Божия есть всецело свобода, благость, вечность, мощь, святость, любовь, справедливость, знание и т. д. В са–мооткровении Божием все свойства Его жизни остаются внутренне, необходимо едиными, ибо во всяком явлении и действии Бога мы всегда необходимо найдем все только что перечисленные свойства. Однако, содержание этих свойств будет многообразно, так как в отношении к твари и любовь и знание и могущество Божии различны в зависимости от Божественного произволения и от того, на кого они направлены! Каждое свойство Божие оказывается особым началом бытия: на языке отцов — самой жизнью, самой благостью, самой свободой, самой любовью и т. д. Конечно, все эти начала неотделимы друг от друга, но все же они открываются как особые образы Божественной жизни.
Если жизнь Божия есть полнота благ, то она необходимо блаженна… Бог называется в Новом Завете блаженным только два раза (I Тим., I, 11, VI, 15), но неоднократно говорится о радости Божией и главное, Бог во всем Писании рассматривается, как Источник блаженства для людей: если от Бога блаженство, то Он Сам не может не быть блажен… О радости Божией Писание говорит неоднократно. Бог радуется, и благодетельствуя людей и справедливо наказывая их (Втор., XXVIII, 63; Иер., XXXII, 41). Господь «будет радоваться об Иерусалиме и веселиться о народе Своем», когда «не будет слышим в нем более голос плача и голос вопля» (Исх., ЬХУ, 19). Господь «с радо–стью взирает на лицо» кающегося и «возвращает человеку праведность его» (Иов, XXXIII, 26). Бог есть «Бог радости и веселия» (Пс., ХЫ1, 4), — «полнота радости перед лицом Его, блаженство в деснице Его во–век!» (XV, И). Мы уже упоминали, что Премудрость Божия радуется о всем творении Божием, особенно же о людях.
В Новом Завете о радости Божией говорится и прямо и иносказательно… В прощальной беседе с учениками Христос, обещая им, что они пребудут в любви Его, если исполнят Его заповеди, заключает: «сие сказал Я вам да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Ио., XV, 11). В первосвященнической молитве Христос говорит: «сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную» (XVII, 13). Обращает внимание связь между любовью и радостью и выражение, что радость Христова пребывает в людях, подобно тому, как пребывает в них и любовь Божия. Приобщаясь жизни Божией, мы приобщаемся и любви Его и радости… Ап. Павел пишет о радости Св. Духа (I Фес., 1, 6) или во Св. Духе (Рим., XIV, 17)… Иносказательно о радости Божией говорится во многих притчах. Так радуется пастух, нашедший пропавшую овцу, или отец возвращению блудного сына. Но пастух и отец изображают Самого Бога.
Среди отцов более полное учение о блаженстве Божием мы находим у бл. Августина и Дионисия Ареопагита. Вообще говоря, для Нового Завета и патристики одинаково характерно сближение блаженной жизни, вечной жизни и Божественной жизни: блаженство в вечном, «нетленном» и всецелом бытии, т. е. бытии Божием. Благо и блаженство нераздельны, но вечное, всесовершенное Благо и есть Бог… Бл. Августин так и говорит, что высшее Благо есть блаженство, и от Него все блага. Не вечное не может быть благом уже по одному тому, что оно должно погибнуть[68]). Бог блажен, потому что вечен. Блаженство в мудрости и истине. Мудрость есть мера полноты, т. е. полноты бытия в абсолютной внутренней гармонии. Мудрость есть то же, что Истина. Далее бл. Августин связывает идею меры с Богом Отцом, ибо Им как бы измеряется все сущее и Сама Истина. Поэтому Истина происходит от Меры: от Бога Отца, как абсолютной Меры, происходит Сын Божий, Истина. Бог есть Солнце Истины: «Солнце открывается нам, как Бог, — совершенное Существо, неумаленное никаким несовершенством». Совершенное благочестие вводит нас в познание Истины, но благочестие от Св. Духа — Духа Святости. Отсюда блаженство в Боге Троице, Которая есть Мера, Истина и Святость.
Дионисий Ареопагит много раз называет Бога «блаженным Богоначалием» или тремя Лицами Божественного Блаженства. От Бога одновременно происходит и наше обожение и наше блаженство, потому что в приобщении к бытию Божию и состоит Блаженство. «Божественное Блаженство сообщает крещаемо–му часть Самого Себя; Оно напечатлевает на нем как бы печать Своего света, делая его человеком Божиим, принимая его в общение заслуживших обожение и составляющих общество святых»… Божественное бытие по–существу благо и блаженно.
Глава шестая. СУЩНОСТЬ БОЖИЯ
Понятие сущности имеет большое значение в богословии и философии. Сущностью предмета, в общем смысле, называют то, что он есть или его определение, каким он есть в самой действительности. Греческая философия пришла к понятию сущности в поисках подлинного знания обо всем мыслимом* Обо вся–ком предмете мы можем иметь множество мнений и сведений, но, когда мы внимательно продумываем их, мы видим, что они могут быть и поверхностны и ложны и что не так легко определить по–настоящему, что такое предмет. Некоторые думают, что самое понятие предмета, как определенного, целостного и
