вынести кинескоп из вагончика. Так хочется иметь зажигалку, а Павлик может за ночь передумать. Нет, надо обменяться сегодня же!
Бабушка ушла к Юлькиной матери, Тимка схватил кинескоп и выскочил на улицу. Теперь бы только разыскать Павлика. Разыскивать приятеля с кинескопом в руках было рискованно: можно натолкнуться на бабушку; она отберёт игрушку и спрячет её в корзину. Тимка торопливо сунул кинескоп под вагончик.
— Пойдём ко мне. Мой папка дома, — услышал Тимка у себя за спиной голос Павлика. — Папка нам динамку покажет. У него есть маленькая динамка. Она крутится. Во!
— У тебя папа комбайнёр? — спросил Тимка.
— Он механик. Он на всех машинах умеет ездить, а если трактор сломается, он починить его может. Я, когда вырасту, тоже буду чинить трактора?. У меня гаечный ключ есть; им какую хочешь гайку можно отвернуть, даже самую малюсенькую!
Показав на кончик ногтя, Павлик хотел убедить Тимку, какую маленькую гайку он может отвернуть своим ключом.
— Мой папа на мотоцикле гоняет. Ему мотоцикл выдали. Ох и здорово же он гоняет! Быстрее быстрого! Я тоже…
— Папка у тебя бригадир? Правда, бригадир? — перебил Павлик. — Юлька говорила, что твой отец бригадир, и самый лучший в совхозе!
— Он агроном и бригадир. Он… Давай меняться! — спохватился Тимка.
— Не буду, — наотрез отказался Павлик. — Зажигалка лучше кинескопа.
Ответ мальчишки ошеломил Тимку. Он так и знал, что Павлик передумает. Ну что ж, уговаривать он не будет. Может, завтра Павлик сам попросит обменять зажигалку на кинескоп, тогда тоже можно отказаться. Пусть Павлик знает, что не очень-то и нужна его зажигалка. Тимка извлёк из-под вагончика кинескоп и ушёл домой. Едва мальчик успел поставить игрушку на место, явилась бабушка и, достав из корзины своё праздничное платье, осмотрела его.
— Ты куда, бабушка, собираешься? — спросил Тимка.
— В кино…
Бабушка не успела договорить, а Тимка уже запрыгал на одной ноге и, хлопая в ладоши, закричал:
— У-ррр-раа! В кино!
— Ты-то не собирайся. Не поедешь… Куда я тебя, такого облезлого, повезу?
Неужели бабушка не возьмёт в кино? Тимке кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как он с бабушкой в последний раз ходил в кино. Конечно, бабушка взрослая, она может взять и может не взять Тимку в кино, и никто её ругать за это не станет. Бабушка надела праздничное платье.
— Я поеду в кино? Ну, скажи, поеду? — пристаёт Тимка. — Я во всём, во всём буду тебя слушаться. Я даже у Павлика не буду выменивать кинескоп на зажигалку…
Тимка спохватился, но было уже поздно: тайна о зажигалке оказалась выданной.
— На какую это ещё зажигалку? — прищурилась бабушка. — Ты чего придумал? Меняться захотел? На зажигалку? Вот я узнаю у Павкиного отца, откуда у его парнишки взялась зажигалка.
Бабушка наверняка бы отправилась к Павкиному отцу, но пришла Юлькина мать и предупредила, что машина, на которой поедут в кино, уже идёт, надо торопиться. И верно, на улице послышался рокот грузовика. Тимка хотел было выскользнуть из вагончика и занять место в кабине, но на пороге его перехватила бабушка. К его ужасу, она сняла с гвоздя куртку с балахоном и длинные штаны.
— Не наденешь — не возьму с собой! — сказала бабушка. — Хочешь совсем в головешку превратиться?
Юлькина мать тоже начала уговаривать Тимку надеть длинные штаны и куртку, чтобы ещё больше не подпалить плечи и коленки.
В окно Тимка увидел, как в кузов грузовика уже забрались Павлик и Юлька. Времени на препирательство не оставалось. К тому же Юлькина мать сказала, что кино будут показывать на улице и картина очень интересная.
Тимка ни разу не видел кино на улице. Ради этого стоило пострадать: надеть длинные штаны и куртку с капюшоном.
В машине Павлик похвастался, что его отпустили в кино одного. Вот это здорово! Одного отпустили в кино! Нет, Тимку еще никогда одного не отпускали в кино.
Последней в машину села бабушка. Грузовик, встряхнув пассажиров, круто развернулся. Не успел Тимка опомниться, а вагончики стали уже маленькими.
Смотреть назад мешала густая пыль, летевшая из-под колёс машины. Тимка перебрался к бабушке на колени.
По обеим сторонам дороги стлалось зелёное поле. Оно было такое ровное, словно его кто-то нарочно выровнял.
Рядом с бабушкой на скамейке сидела мать Юлии. Тимка знал, что она работает в поле и знает, кто ровнял степь.
— Тетя Паша, это вы ровняли степь? — спросил он.
— О чём ты? — не поняла женщина.
— Это вы сделали поле ровным-ровным? — переспросил Тимка.
— Пахала, сеяла и прикатывала наша бригада. Работа хорошая! — улыбнулась Юлькина мать. — Гляди, какая ровная пшеница!
— А пшеница бывает и неровная? — удивился Тимка.
— Дотошный ты! Если плохо вспашут да землю как следует не разборонуют и семена раскидают кое- как, с такого поля хорошего урожая не жди. А на наших полях пшеница будет добрая. Не зря твой отец дневал и ночевал в степи.
Машина неожиданно остановилась. Шофёр, выйдя из кабины, предупредил бабушку, чтобы та присматривала за ребятами и не боялась сама.
— Вброд будем переправляться, — сказал шофёр. — Не разрешайте ребятне через борт свешиваться.
Грузовик начал осторожно спускаться с крутого берега. Кузов сильно наклонился вперёд. Тимка почувствовал, что он сползает с бабушкиных колен. Хорошо, что та догадалась прижать его к себе. Потом кузов выровнялся и машина осторожно начала входить в воду.
Река Тимке показалась очень широкой, и он побаивался, как бы машина не остановилась на середине, — тогда ему не доплыть до берега, а лодок не видно. Вода уже плескалась у бортов, вот-вот захлестнет кузов. Тимка оглянулся на бабушку: та, поджав губы, сидела неподвижно. Она всегда поджимала губы, когда думала о чём-нибудь серьёзном. Тимка решил, что бабушка тоже думает, как бы не застрять на середине реки. Но вот, отфыркиваясь, грузовик выбрался на песчаный берег. У Тимки вырвался вздох облегчения. Шутка ли — переправиться на «грузячке» через такую широкую реку! Машина помчалась по дороге, вьющейся среди зелёного поля.
— А вот участок соседней бригады. С нами соревнуются, — сказала Тимке Юлькина мать. — Тоже пшеница, и тоже добрая… Хлеба будет много!
Переправлялись ещё раз вброд, но не через реку, а через небольшой ручей. Эту переправу Тимка посчитал пустяковой и нисколько не испугался. Когда машина, сильно гудя мотором, взобралась на берег, перед Тимкиными глазами открылась картина, которой он никак не ожидал увидеть в степи. На большой поляне раскинулись ряды палаток. Недалеко от них улицей протянулись дома; многие были ещё без крыши. Но это были самые настоящие дома. Внимание Тимки привлёк огромный кирпичный сарай; был он без окон, но со множеством дверей.
— Ух, и огромный же сарай! — воскликнул Тимка.
— В нём зерно будут хранить, — отозвался Павлик. — Знаешь, сколько зерна? Тысяча тысяч пудов.
Юлькина мать, тронув бабушку за плечо, сказала:
— Вот, Евдокия Васильевна, и наша центральная усадьба.
Тимка заметил, что бабушка, увидев ряды белых домов и большой сарай, тоже удивилась.
Машина остановилась около дома. Павлик первым выбрался из кузова грузовика и позвал Тимку:
