как на дорожке, благоухая «Красной Москвой», появилась Вера Чугунова. Вначале они лишь кивнули друг другу, но Вера, пройдя несколько шагов, вернулась назад.
– Слушай, Алешка, не хочешь вечером сходить на мой спектакль? – с ходу предложила она.
Вот уже несколько месяцев, как Вера была принята в труппу Малого театра. Алексей об этом знал. Знал он и другое: в актерской судьбе подопечной немаловажное участие принял Петр Саввич Шапилин.
Верино приглашение выглядело вполне невинно, однако Лешка кивнул на подъезд и сказал:
– Нет, Вер, я буду занят. Да и куда я пойду без жены? Вера присела рядом.
– Она хоть письмо-то тебе написала, муж? – В ее голосе прозвучала грустная усмешка.
Алексей, насупившись, пробормотал:
– Наверное, ей некогда. Фронт, новая обстановка… Вера хмыкнула, отвернулась и, глядя куда-то в сторону Никольской башни, сказала.-
– Эх, Казарин. Такой уникальный экспонат, как ты, нужно сдать в Алмазный фонд на вечное хранение. И повесить табличку: «Алмаз. Казарин-наивный. Руками не трогать».
Лешка сидел молча, явно не собираясь развивать тему. Но Вера завелась не на шутку:
– Слушай, Казарин, неужели ты не понимаешь, что она тебя бросила?
И тут Алексей не выдержал. Он положил руку на Верино плечо и, глядя ей в глаза, мрачно произнес:
– То, что я понимаю, – это не так важно. А вот ты, Вер, если когда-нибудь родишь ребенка, а потом, не дай бог, потеряешь, может быть, что-нибудь поймешь!
В глазах у Веры появились слезы, она аккуратно сняла руку Казарина со своего плеча, поднялась со скамейки и зашагала прочь.
Он чертыхнулся про себя и хотел было догнать ее, извиниться за резкость, но тут за спиной раздался Светкин голос:
– Лешка, ты что ей такое сказал? Она убежала, как ошпаренная. – После небольшой паузы Сталина с некоторым раздражением заявила: – Ты бы лучше разобрался в своих личных проблемах, чем ходил за мной по пятам, не давая вздохнуть.
Алексей почувствовал, что сейчас взорвется.
– Светлана Иосифовна, мы опаздываем, – сквозь зубы процедил он.
Но Света не хотела выпускать инициативу из своих рук.
– Здесь я командую, Леша, – заявила она и, желая закрепить победу, добавила: – А ты будешь делать то, что я скажу. Пойдем через Александровский, так ближе.
Лешка поклонился;
– Слушаюсь, Светлана Иосифовна.
Светлана поняла, что перегнула палку, и закусила губу.
Пока дочь вождя народов впитывала знания, необходимые на вступительных экзаменах, Алексей прочитал все газеты, какие висели на уличных стендах вокруг университета. Кроме сводок Совинформбюро Казарин проштудировал всякие статьи, в которых москвичам давались бытовые полезные советы. Например, что можно сэкономить керосин, всего-навсего заворачивая горячие кастрюли в газету или пряча их под подушку. Алексей не без интереса узнал о выставке подбитой вражеской техники в ЦПКиО им. Горького, о пойманном на Кропоткинской улице жулике, продававшем фальшивые карточки на продукты. Причем эти карточки он делал каким-то хитрым фотоспособом. К полудню Казарин знал не только чем жила страна в этот день, но и тираж газет, фамилии всех корреспондентов и редакторов. Когда он совершенно одурел от этого занятия, появилась Светка, и он облегченно вздохнул.
Если бы Казарин знал, что на чердаке одного из домов в трех кварталах отсюда через двадцать минут начнется сеанс радиосвязи члена диверсионной группы, все это время следившей за его подопечной, он не позволил бы ей так спокойно ходить по улицам Москвы. И может, не случилось бы то, что случилось…
Осепчук уже заканчивал сеанс связи, когда над Москвой появились немецкие самолеты и со стороны Замоскворечья загудели воздушные сирены. Отбив последние такты морзянки, диверсант поспешил свернуть рацию. И в этот момент где-то совсем близко раздался свист бомбы, а затем последовал оглушительный взрыв. Дом вздрогнул, но устоял. Осепчук инстинктивно поднял голову и увидел тяжелую балку, падающую на него с потолка…
Когда бомбежка закончилась, на чердаке появились двое мальчишек. Оба только что принимали активное участие в тушении «зажигалок», их все еще переполняли эмоции.
– Колька, ты зря хватаешься руками за бомбу, – внушал один другому. – Надо брать ее щипцами.
– Не учи ученого! – фыркнул в ответ Колька. – Я ж ее не просто так беру. Я ж в брезентовых перчатках.
– Вот доиграешься. Я слыхал, что у фрицев появились какие-то термитные бомбы. Все прожигают.
Колька приготовился возразить, но вдруг осекся. Под обвалившейся балкой лежал человек.
– Смотри, Вовка! – испуганно прошептал он. – Кто это?
– Не знаю, – так же шепотом ответил его товарищ. И тут Колькин взгляд упал на рацию.
– Te-le-fun-ken, – прочитал он немецкие буквы на корпусе.
Мальчишки переглянулись.
– Знаешь, что это такое?… – побледнел Вовка. Колька, не отрывая глаз, смотрел на придавленного балкой Осепчука.
