которые придут к нам. Мы знаем, что встретим их в радости и любви. Роды с ОМОНом (Роды Татьяны и Владимира, г. Нижневартовск) Татьяна и Владимир в ожидании первого ребёнка тщательно готовились к родам, когда анализы показали наличие резус-конфликта. Доктор, наблюдавший их, сообщил о возможном печальном исходе родов. Но это ещё больше убедило молодых людей в необходимости уповать на Бога и Его любовь к ним и хорошо готовиться к родам. Последние месяцы беременности прошли на фоне непрекращающихся бесед с врачами и близкими, разделившими позиции врачей. Все говорили о том, что ребёнка не будет, что возможность родов вне больницы исключена. Наконец пришло время родов. Всё шло замечательно. Схваточный период был прекрасен и краток. Мама Татьяны, так и не принявшая решения своей дочери, позвонила в «скорую помощь», которая не замедлила откликнуться. Заподозрив криминал, парамедики вызвали милицию. Наряду милиции не приходилось до этого сталкиваться с домашними родами, и они вызвали подкрепление — бойцов ОМОНа. Роды происходили в ванной комнате, за дверьми которой толпились медики, милиционеры и омоновцы. Счастливым родителям больших усилий стоило выпроводить всю эту команду из квартиры. Роды состоялись, родилась замечательная девочка с удивлёнными глазами. В ванной с телевизором-акушером (Роды Александры и Владимира, г. Нижневартовск) Первая наша беременность проходила в Москве. Нам попался номер журнала «Путь к себе» с картиной Alison Grey на обложке, мы слышали удивительные истории о водных родах, но рожать думали в роддоме. Бабушка будущего отца была всеми уважаемым врачом, акушером-гинекологом в г. Бердянске, на берегу Азовского моря. Туда мы и отправились поездом на восьмом месяце беременности. И не доехали 300 км. На подъезде к станции Павлоград у нас родилась девочка. Будущая мама исправно посещала женскую консультацию, но о том, что рожает, поняла, когда прорезалась головка. Мы были не готовы и очень испуганы. Снятая с поезда «скорой помощью», семья была разлучена и оказалась заложницей патологических представлений местных врачей о родах и перинатальном периоде. Маме и ребёнку пришлось пройти множество бессмысленных, унизительных и порою опасных для жизни процедур. Папе было сразу объявлено, что ребёнок долго не проживёт. Нашу дочку, накачанную антибиотиками, искусственным питанием и успокоительным, принесли маме на кормление лишь на четвёртый день, после приезда бабушки из Бердянска. Из роддома удалось выбраться на седьмой день, подписав какие-то страшные документы. Дочь назвали Полиной, ей уже 5 лет. Через четыре года гинекологи Нижневартовска приняли нашу вторую беременность за кисту и настаивали на немедленной операции. Следуя трудовому законодательству, через несколько месяцев пришлось опять идти к гинекологам Нижневартовска. Они признали врачебную ошибку и предложили «в порядке исключения аборт на поздних сроках беременности». Решили рожать всей семьёй. В роддоме будущим родителям сказали, что это режимное учреждение закрытого типа и о семейных родах не может быть и речи. Решили рожать дома, стали читать медицинские книги по акушерству. Было страшно и непонятно, как человечество не вымерло до того, как акушерство стало сложной медицинской наукой. За неделю до родов познакомились с духовной акушеркой Вероникой. Вероника развеяла мрачные тучи ятрогенных патологий, поддержала веру в себя как часть трансцендентного, дала практические советы. Две беседы с Вероникой оказались эффективнее всей огромной государственной системы родовспоможения. Далее приведем отрывок из письма американскому другу, написанного через месяц после родов: «Проблема была в том, что наша духовная акушерка не могла лично присутствовать на родах. У неё не было лицензии, и она была под расследованием её нелегальной деятельности как духовной акушерки. Мы должны были родить сами. Роды продолжались примерно 30 часов. Моя свекровь очень нервничала, поэтому мы отправили её в церковь. Саша сильно устала. Мы принесли телевизор в ванную комнату и включили кассету о замечательных водных родах, и смогли синхронизировать процесс. Я увидел маленькую головку, снял пуповину с шеи. Ещё одна потуга, и наш сын выплыл под воду. Примерно через 10 секунд он уже сосал мамину сисю. Через 15 минут родилась плацента. Сейчас она лежит в морозилке, и мы пока не решили, что с ней делать: съесть или закопать в землю и посадить над ней дерево. Мы отрезали пуповину после того, как Саша выпила травяные настои. Так что если вам нужна духовная акушерка, то не тяните, обращайтесь. Всё это случилось 15 февраля. Мы назвали сына Арсением. Сейчас он большой мальчик, много ест и какает. Мы учим его плавать и нырять. У него трогательные отношения с его сестрой Полиной. Мы чувствуем себя физически усталыми, но счастливыми». (Письмо переведено с английского языка авторами А. А. и Д. С.) Первые месяцы после родов нас окружало сияющее облако непередаваемой радости победы над суровой конвенциальной реальностью, обусловленной стереотипами и предрассудками современной культуры. Хотелось с пылом неофита останавливать на улице прохожих и убеждать их рожать детей дома в ванной. Чем мы и продолжаем заниматься. Мы планируем подготовить выставку «Акушерских искусств» (Маевтика) для участия в Красноярских музейных биеннале в июне этого года. Моделью для организации экспозиции взята перинатальная теория С. Грофа. В море, в бассейне и в смирении (Роды Лены Т., г. Москва) Мои 3 беременности абсолютно разные. И по настрою, и по самочувствию. Хотя все трое детей были абсолютно незапланированны. Первым мальчиком я забеременела или в свадебную ночь, или в следующие 2-3 дня. Это было очень сложное время, на работе был серьёзный конфликт, и у меня была настоящая депрессия (первый и пока последний раз в жизни, а я раньше всё думала, что это сказки): я лежала, не могла ни ходить, ни есть, ни спать. Я ещё не знала тогда, что беременна. К сожалению, такие вещи бесследно не проходят. Они отражаются непосредственно на детях. Могу сказать всем женщинам: «Если работа во время беременности не приносит только радость, лучше с неё уйти совсем или хотя бы сидеть и сидеть на больничном». Я тогда этого не сделала — до сих пор жалею. К неприятностям на работе присоединилась гинеколог со своим резюме: «Мы всех уговариваем рожать, а вам я заявляю прямо, что единственное, что Вы можете сделать для своего ребёнка — это аборт!» На мои слабые возражения врач вскипела: «Вы посмотрите. Она хочет нам родить урода!» Если бы это произошло сейчас, я бы не обратила на такую тётку никакого внимания, но тогда я, как послушная пионерка, сдавала анализы каждые две недели и ходила на приём. 2 или 3 раза была угроза выкидыша, и мы молились всей церковью. Потом я нашла закономерность: если я иду на приём и молюсь, то всё нормально. В противном случае тётка (ей было, наверное, около шестидесяти) орала на меня за лишний вес или ещё по какому-нибудь поводу. После такого общения в следующие беременности я приходила к врачу на 28-й неделе, делала анализы (1 раз), получала обменную карту и спокойно уходила, потому что рожала я дома. Первая беременность была самой нервной. Я всё время пыталась найти какие-нибудь оптимистические рассказы про роды, но ничего подобного не слышала и не читала. В то время (6 лет назад) книжек по беременности было очень мало, и все они представляли беременность и роды как тяжёлую болезнь с серьёзными последствиями. От всего этого негатива хотелось куда-нибудь спрятаться. Случайно наткнувшись на книгу Никитиных, я уцепилась за мысль о родах дома. На седьмом месяце мы нашли курсы по подготовке к родам и прошли их. Это был май. Я была в декретном отпуске. Работа закончилась, хотя головой я была ещё там. Ведь у меня экспериментальная программа! Как же дети! У них же будет другой учитель! Они это не переживут! (И так далее, в том же духе.) Постепенно я уходила от школы всё дальше и дальше. С седьмого месяца я могла читать только детские книжки, книжки о родах или по детской психологии и воспитанию. Ничего больше в мою бедную голову не лезло. Но при этом любые конфликтные ситуации с
