присутствовать король, обнаружили приготовленные для взрыва бочки с порохом. В заговоре были замешаны католики. Но эта история, похоже, не очень смутила Якова I, и в угоду Испании он даровал помилование некоторым участникам «порохового заговора», а также сквозь пальцы смотрел на усиление в Англии деятельности католиков и иезуитов.
Вскоре Яков I совершенно отстранился от борьбы английского капитала за колонии, бросил в тюрьму, а затем и послал на п ^аху наиболее известного из «королевских пиратов» Елизаветы — Уолтера Рэли.
Испанский посол граф Гондомар, который прибыл в Лондон в 1613 г., стал ближайшим советником Якова I. Посол Венеции с иронией писал: «Без испанского посла король и шагу не делает».
Неуверенная и пассивная политика Якова во время Тридцатилетней войны немало посодействовала раз-
грому протестантизма в Чехии. В результате этого зять его, пфальцский курфюрст Фридрих V, не только лишился чешской короны, то также потерял и свои наследственные земли — Пфальц.
Когда Фридрих V обратился к Якову с просьбой о помощи, тот обрушился на него с обвинениями в подстрекательстве чехов к «мятежу». Послу курфюрста он гневно закричал: «Значит, вы того мнения, что подданные могут свергать своих королей. Вы очень кстати прибыли в Англию, чтобы распространить эти принципы среди моих подданных».
Когда потребовалось вооруженное выступление против Габсбургов, вместо этого Яков I занялся планами бракосочетания своего сына — наследника престола Карла с испанской инфантой. В этом браке король видел залог дальнейшего укрепления англоиспанского союза и средство пополнить стремительно пустеющую казну с помощью богатого приданого.
Был заключен специальный «Договор о браке принца Карла с испанской инфантой», содержащий
23 статьи,, в соблюдении которых была принесена присяга королем, его сыном, а также королевскими тайными советниками.
Вот, например, что гласили первые 6 статей этого «Договора»:
«1. Брак будет заключен с разрешения папы, но это разрешение должно быть обеспечено стараниями испанского короля.
2. Брак будет праздноваться только один раз в Испании, а затем ратифицирован в Англии, причем не будет никакой церемонии и ничего такого, что противоречило бы римско-католической религии.
3. Высокочтимая инфанта возьмет с собой таких членов семьи и слуг, которые нужны будут ей для услужения... и будут назначены католическим королем.
4. Как высокочтимая инфанта, так и члены ее семьи и слуги будут свободно и публично выполнять обряды своей римско-католической религии по способам и формам, указанным ниже.
5. Во всем дворце... инфанта будет иметь хорошую часовню и молельню, где по ее желанию могут служиться мессы, а равно в Лондоне или в другом месте своего постоянного пребывания общественную вместительную церковь, где могут торжественно отправляться все службы..., произноситься проповеди..., совершаться таинства по римско-католическим обрядам..., похороны мертвых и крещение детей... Указанные молельни, часовня и церкви могут украшаться так, как это будет угодно инфанте.
6. Приближенные инфанты мужского и женского пола, а также их слуги, дети и родственники и их семьи... могут быть свободно и открыто католиками».
Так в одно целое сомкнулись внутрианглийская и международная феодальная реакция. В феодальнокатолической Испании английская феодальная аристократия усмотрела своего естественного союзника.
КОНСОЛИДАЦИЯ БУРЖУАЗНОЙ ОППОЗИЦИИ В ПАРЛАМЕНТЕ
В неменьшей мере, чем абсолютизм перестал отвечать интересам буржуазного развития, буржуазия перестала считаться с финансовыми нуждами абсолютизма.
Финансовая зависимость короны от парламента была самым больным местом английского абсолютизма. Неудивительно, что один из самых острых политических конфликтов между феодалами, с одной стороны, и буржуазией, с другой стороны, разгорелся во время отказа парламента вотировать короне новые налоги.
Позднее подобные конфликты возникали все чаще, что в конце концов и привело, по мнению многих, к Английской революции, а Карла I — на эшафот.
В противовес желанию Якова утвердить в Англии принципы абсолютной, неограниченной и бесконтрольной королевской власти, ссылаясь на ее «божественное» происхождение, уже первый парламент, который был собран в его правление, заявил: «Ваше величество было бы введено в заблуждение, если бы кто-либо уверил вас, что король Англии имеет какую-либо абсолютную власть сам по себе или что привилегии палаты общин основаны на доброй воле короля, а не на исконных ее правах...».
Ни первый (1604—1611), ни второй (1614) парламенты не дали Якову достаточных средств, чтобы он хотя бы на время почувствовал себя независимым от парламента.
Между тем вследствие казнокрадства, расточительности двора и небывалой щедрости короля к фаворитам, среди которых первым являлся герцог Бе-кингем, острая финансовая нужна короны усиливалась все больше и больше. Во времена правления Елизаветы обычные доходы королевской казны составляли 220 тыс. ф. ст. в год, а доходы ее преемника в среднем достигали 500 тыс. ф. ст. Но уже в 1617 г. долги короны достигли цифры в 735 тыс. ф. ст.
Трения с парламентом все больше усиливались. В одном из своих писем к королю герцог Бекингем писал:
«...Повинуясь вашему приказу, я скажу парламенту, что, будучи сегодня утром в поле, вы подхватили такой жестокий ревматизм и кашель, что, не знаю, как вы будете чувствовать себя этой ночью, вы не можете назначить им дня для приема...
Я, однако, воздержусь сказать им, что, несмотря на вашу простуду, вы могли говорить с клевретами короля испанского, хотя и не могли говорить со своими подданными ...р.
Не найдя другого выхода, король решил попробовать пополнить казну в обход парламента.
Так, например, не дожидаясь одобрения парламента, Яков I ввел новые повышенные пошлины, начал торговать дворянскими титулами и патентами на различные торговые и промышленные монополии. Вскоре было разрешено пускать с молотка коронные земельные владения. Яков восстановил уже забытые феодальные права и стал- взыскивать феодальные платежи и так называемые «субсидии» с держателей на рыцарском праве, штрафуя их за отчуждение земли без разрешения.
Пользуясь своей властью, Яков в немалой степени начал злоупотреблять правом преимущественной закупки продуктов для двора по низкой цене, а также прибегать к принудительным займам и подаркам.
Но, конечно, все эти меры не смогли устранить финансовые проблемы короля. Они лишь на некоторое время немного смягчили их.
1621 г. ознаменовался тем, что король был вынужден созвать свой третий парламент. Он надеялся найти в нем взаимопонимание и хотя бы некоторую поддержку своей деятельности, но уже на первых заседаниях парламента как внутренняя, так и внешняя политика короля подверглись ожесточенной критике, и Якову пришлось расстаться со своими крохотными надеждами.
Особое возмущение у парламента вызвал проект «испанского брака» — брака наследника английского престола с испанской инфантой.
В результате всего этого во время второй сессии парламент был распущен, причем сделано это было не без настоятельных советов испанского посла.
Тем не менее Якову не удалось реализовать свой план англо-испанского союза. Англо-испанские противоречия оказались слишком серьезными, несмотря на все старания Якова их как-то сгладить. Сватовство наследного принца Карла при испанском дворе потерпело фиаско, а вместе с этим провалились и планы вернуть земли Фридриху Пфальцскому мирным путем. Та же участь постигла и расчеты пополнить казну за счет испанского приданого. Принудительный заем на сумму в 200 тыс. ф. ст. принес всего лишь 70 тыс.
Вследствие бездумной раздачи королем торговых и промышленных монополий торговля и промышленность страны оказались в очень тяжелом положении.
ОБОСТРЕНИЕ КЛАССОВЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ.
