пред очами кладет как внутрь, так и вне, отчего облегчен будет народ».
А все это для того, «дабы с нами не так сталось, как v монархией греческою».
Петр неоднократно выражал свое отрицание духа византийских императоров. Например, отсутствие интереса к военному делу, которое служило причиной многих ссор царя с его сыном Алексеем Петровичем, было, по мнению Петра, одной из причин гибели Византии.
Итак, в 1716 году в Петербург, по указанию самого Петра, был вызван Феофан Прокопович.
Прокопович родился в 1681 году в семье киевского торговца, его дядя занимал высокий пост ректора Киево-Моги лянской Академии.
В юности Прокопович бывал за границей, он учился в Римской Униатской Коллегии св. Афанасия. Для прохождения этой учебы ему пришлось вступить в Базилианский орден и стать униатским монахом. Иезуиты не могли не оценить выдающихся способностей Прокоповича и предлагали ему войти в орден и остаться ученым работником при Ватиканской библиотеке.
Однако в 1702 году Прокопович вернулся в Киев и, но обычаю тех времен, снова принял православие.
Он был профессором этики в академии, вел курс риторики, затем философии, а с 1714 по 1716 год преподавал в духовной академии высший курс богословия.
Первая встреча Феофана Прокоповича и Петра произошла в 1706 году в Киеве, когда Феофану было поручено говорить Петру приветственное слово. Затем они встретились сразу после Полтавской победы в 1709 году при богослужении на поле сражения.
Тогда Феофану Прокоповичу удалось потрясти Петра своим блестящим искусством красноречия. Он связал воедино разные случайности, такие как, например, календарное совпадение дня победы 27 июня с памятью преподобного Самсо-ния, который, по легенде, избил 10 тысяч филистимлян ослиной челюстью и победил льва.
Под львом, конечно, подразумевался Карл XII. Герб Швеции слагается из фигур трех львов, а солнце с конца июня и в июле вступает в зодиакальный знак Льва.
Как свидетельствует Антон Карташев, все это было лишь эффектной игрой слов, однако, в исключительную минуту это прозвучало для Петра мистической символикой. В речи Феофана Прокоповича также не была забыта и треуголка Петра, простреленная пулей.
Очарованный Петр, разумеется, не мог после этого забьггь Феофана.
В 1711 году, отправляясь в Прутский поход, Петр распорядился о назначении Феофана главой войскового духовенства. Затем Феофан был назначен главой Академии и игуменом Киево-братского монастыря. В 1718 году Петр предложил Священному Собору поставить Феофана архиепископом Псковским с тем, чтобы резиденцией его был Петербург.
Па средства Новгородской кафедры для Феофана была ныстроена хорошая архиерейская усадьба, где Прокопович повел, радуя Петра, светский и открытый образ жизни. В доме у Феофана нередко пировали иностранные и русские «птенцы гнезда Петрова». Петр также частенько бывал в гостях у архиепископа.
Библиотека Феофана, состоявшая из более чем трех тысяч томов, большей частью включает в себя протестантских авторов. Примерно с 1717- 1718 гг. Петр и Феофан Прокопович приступают к обсуждению будущих церковных реформ. Уже в декабре 1718 года Феофан, по приказу Петра I, приступил к составлению мотивированного проекта учреждения духовной коллегии. Позже духовная коллегия была переименована в святейший Синод.
Привилегия назначения членов Синода, так же как и прочих коллегий, принадлежала только царю. Таким образом Петру удалось подчинить церковь светской власти.
ВОПРОС О ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИИ
По возвращении из-за границы в 1698 году Петр отослал свою нелюбимую жену Евдокию (Лопухину) в монастырь.
Уже в 1703 или 1704 году он оказывал знаки внимания молодой пленнице из Лифляндии, которой суждено было стать впоследствии императрицей Екатериной Алексеевной.
Петр обвенчался с ней в 1712 году, а в 1724 году торжественно короновал ее в Москве императорской короной.
От первой жены у Петра родился (в 1690 году) сын Алексей. Вторая жена дала ему дочерей Анну и Елизавету и сыновей Петра и Павла, но оба мальчика умерли в раннем детстве.
Царевич Алексей, по своему характеру, по своим взглядам, вкусам и интересам был полной противоположностью огцу. Он любил московскую старину, любил чтение церковных книг, любил тихую, спокойную жизнь. Он вовсе не любил военного дела и лишь нехотя, по принуждению, помогал отцу в его трудах и заботах.
В 1711 году отец женил его на принцессе Софии Шарлотте Вольфенбюттельской.
Однако женитьба не изменила вкусов и настроения царевича, и отчуждение между отцом и сыном все больше возрастало. Пушкарев отмечает, что все противники петровых реформ смотрели на Алексея, как на свою надежду, как на будущего избавителя от несносного ига, наложенного на весь народ войнами и другими предприятиями Петра.
В 1715 году жена Алексея умерла вскоре после рождения сына (названного Петром). Петр Первый прислал суровое «объявление сыну моему» с угрозой лишить его наследства, если он не переменит «свой нрав». Алексей ответил отказом от престола.
На второе письмо, в котором отец требовал от сына «отменить свой нрав» или стать монахом, Алексей ответил: «желаю монашеского чина». Петр отложил решение вопроса, а Алексей в конце 1716 года бежал за границу и, приехав в Вену, просил защиты и покровительства у императора Карла VI. Он скрывался некоторое время сначала в Тироле, потом в Неаполе, но посланные Петра нашли его и убедили вернуться домой, обещая прощение.
В феврале 1718 года Петр издал манифест об отрешении («для пользы государственной») «непотребного» сына от наследия престола. «Понеже мы лучше чужаго достойного учиним наследником, нежели своего непотребного; ибо не могу такого наследника оставить, который бы растерял то, что чрез помощь Божью отец получил, н испроверг бы славу и честь народа российского, для которого я здоровье свое истратил, не жалея в некоторых случаях и живота своего».
Наследником был объявлен малолетний сын Петра — царевич Петр. Следствие по делу о бегстве царевича и его пребывании за границей открыло его «злые умыслы» против отца и Петр предал сына суду, который приговорил его к смертной казни.
Подвергнутый жестокой пытке, Алексей умер в Петропавловской крепости, не дождавшись казни.
Вот что пишет Антон Карташев в своих «Очерках по истории русской церкви»(русское издание — М., 1991 г.): «...Заговорщики мечтали об освобождении насильственно постриженной жены Петра, Евдокии Лопухиной, в момент воцарения Алексея Петровича. Когда Алексей каялся своему духовному отцу протопопу Якову Игнатову, о том, что он желает смерти своему отцу, духовник сочувственно ему говорил: «Мы все желаем ему смерти».
В заговоре было много лиц: и ростовский митрополит Досифей и духовник царицы Евдокии, Федор Пустынный, п их полутайный «публицист» и агитатор, юродивый Ми-хайло Босой. Все ждали близкой смерти Петра.
Сам царевич Алексей пока под благовидным предлогом
убежал за границу, но оттуда с еще большей хитростью был выманен Петром обратно и затем осужден и казнен. Переписка Алексея с русскими архиереями безжалостно выдала последних тоже на беспощадный суд разъяренному царю.
Алексей переписывался с Досифеем, митрополитом Ростовским, с Игнатием Смолой, митрополитом Крутицким и с Иоасафом Краковским, митрополитом Киевским, и так формулировал свой план использования церковного авторитета: «Когда будет мне время без батюшки (а Петр в тот момент собирался за границу), тогда я шепну архиереям, архиереи приходским священникам, а священники прихожанам, тогда они и нехотя меня владетелем учинят».
Петр, конечно, подозревал широкое сочувствие епископата замыслам царевича Алексея... Досифей Ростовский говорил прямо на соборном суде: «Только я один попался... Посмотрите и у всех что на уме; извольте пустить уши и в народ, что в народе говорят?». Митрополит Киевский Ио-асаф умер от волнения
