Mик, мужчина под тридцать.
Астон, мужчина за тридцать.
Дэвис, старик.
Действие происходит в западном районе Лондона.
Комната. В задней стене окно, наполовину закрытое мешковиной. У левой стены — железная кровать. Над ней полка: банки с краской, коробки с гайками, шурупами. Еще больше коробок и банок рядом с кроватью. В глубине сцены справа — дверь. У задней стены свалены в кучу раковина, стремянка, ведерко для угля, газонокосилка, магазинная тележка для покупок, коробки, выдвижные ящики. Из-под всего этого видна еще одна железная кровать. Рядом — газовая плита. На плите статуэтка Будды. У правой стены — камин. Возле него — чемоданы, скатанный ковер, паяльная лампа, поваленный стул, коробки, несколько трафаретов, вешалка для платья, несколько коротких деревянных планок, маленький электрокамин и очень старый тостер. Все это покоится на груде старых газет. Под кроватью Астона у левой стены — пылесос, невидимый, пока его не включат. К потолку подвешено ведро.
Зимний вечер
Mик сидит на кровати. На нем кожаная куртка. Тишина. Он медленно оглядывает комнату, рассматривает по очереди каждый предмет. Поднимает глаза к потолку и смотрит на подвешенное там ведро. Некоторое время сидит неподвижно, глядя прямо перед собой. Хлопает входная дверь. Слышны приглушенные голоса. Мик поворачивает голову, встает, молча идет к двери, выходит и тихо прикрывает ее за собой. Тишина. Опять слышны голоса. Они приближаются и смолкают. Дверь открывается. Входит сначала Астон, потом Дэвис — неуклюже, тяжело дыша. На Астоне старое твидовое пальто, из-под которого видны тонкий поношенный темно-синий однобортный костюм в полоску, пуловер, выцветшая рубашка и галстук. На Дэвисе ветхое коричневое пальто, бесформенные брюки, жилетка, фуфайка на голое тело и сандалии. Астон кладет ключ в карман и закрывает дверь. Дэвис осматривается.
Астон. Садись.
Дэвис. Спасибо. (Осматриваясь.) Уфф…
Астон. Минутку.
Ищет стул, видит тот, что лежит рядом со скатанным ковром у камина, и начинает вытаскивать его из кучи хлама.
Дэвис. Садиться? Ф-фу… Я и не присаживался… Так и не присел ни разу… прямо не знаю…
Астон (ставя стул). Вот, пожалуйста.
Дэвис. Десять минут перекура за весь вечер, а приткнуться некуда, все места заняты. У всех этих греков было место, у поляков, греков, черных, у всех, все сидели, инородцы. А я работал… я ж там работал…
Астон садится на кровать, вынимает жестянку с табаком и бумагу и начинает скручивать сигарету. Дэвис наблюдает за ним.
Все черномазые сидели, черные, греки, поляки, все они, вот ведь, подсиживали меня, а я как мразь перед ними. Как он ко мне подъехал, я ему выдал.
Пауза.
Астон. Садись.
Дэвис. Ладно, но мне сначала надо, понимаешь… надо сначала… надо успокоиться, в общем, ясно? Меня ведь там чуть не прикончили.
Громко вскрикивает, машет кулаком, поворачивается спиной к Астону и глядит в стену.
Пауза.
Астон закуривает сигарету.
Астон. Хочешь свернуть?
Дэвис (оборачиваясь). Что? Нет-нет, сигарет не курю. (Пауза. Подходит к Астону.) Хотя вот что. Я возьму чуток табаку для трубки, если можно.
Астон (протягивая ему жестянку). На. Давай бери отсюда.
Дэвис. Вот за это спасибо. Как раз для трубки, больше не надо. (Вытаскивает трубку из кармана и набивает ее.) У меня была коробка, только… только совсем недавно. Но у меня сперли. Сперли на Западном шоссе. (Протягивает жестянку.) Куда ее?
Астон. Давай сюда.
Дэвис (отдавая жестянку). Как он ко мне подъехал сегодня, я ему выдал. А? Слышал, как я ему выдал?
Астон. Я видел, он на тебя замахнулся.
Дэвис. Замахнулся? А тебе наплевать. Сволочь такая, на меня, на старика, я ведь с какими людьми был знаком…
Пауза.
Астон. Да, я видел, он на тебя замахнулся.
Дэвис. Все это мусор, браток. Они прямо как свиньи. Может, я и бродяжил, да только ты мне поверь, я чистюля. Уж я-то за собой слежу. Почему я жену бросил. Недели две после свадьбы, да нет, меньше, с неделю, снимаю я крышку с кастрюли — и знаешь, что там? Куча ее панталон нестираных. В овощной кастрюле, да. Где овощи тушат. Я от нее и ушел. С тех пор не видал. (Ковыляет по комнате, останавливается против статуэтки Будды, смотрит на нее и оборачивается.) Я и на серебре едал. Но годы уже не те. Помню, я был не хуже других. Они со мной воли рукам не давали. А сейчас и здоровье шалит. Пара приступов была. (Пауза. Подходит ближе к Астону.) Ты видел, что с тем стало?
Астон. Я поспел к концу.
Дэвис. Подходит ко мне, сует ведро и велит вынести на помойку. Это не моя работа, помои выливать! У них там мальчишка есть помои выливать! Меня помои выливать не нанимали! Моя работа — пол вымести, со столов убрать, посуду ополоснуть, а помои тут при чем?!
Астон. Ммм…
Идет направо и берет тостер.
Дэвис (идя за ним следом). Да если, положим, и надо? Хотя бы! Если б даже я должен был ведро выносить, что он за цаца такая, чтоб подходить и командовать? Мы с ним наравне работаем. Он мне не хозяин. Тоже мне главный нашелся!
Астон. Он что, грек?
Дэвис. Да не он. Этот шотландец. Из Шотландии.
Астон возвращается с тостером к своей кровати и начинает отвинчивать вилку. Дэвис идет за ним.
Ты его видел там?
Астон. Видел.
Дэвис. Я выдал ему, что делать с ведром. Верно? Ты слыхал. Гляди,
