глубину пылесоса.
Лидер рода снова сидел на корточках, разглядывая Зигфрида. Странное копье в его руках медленно завивалось «штопором».
— Чего нового там, в Мире машин? — спросил он.
— Да все то же, — равнодушно ответил Зигфрид. — Мутанты, радиация, война. Мутанты убивают мутантов. Люди убивают людей. А потом все вместе убивают друг друга. Это только у вас тишь да благодать. Никакая дрянь к вам не сунется…
— Ты совсем не знаешь нашей жизни, — с сожалением сказал Шип. — У нас все очень непросто. А ты не знаешь, что случилось с Кольцом?
— А что с ним? — На лице веста не дрогнул ни один мускул.
— Что-то происходит с Кольцом, — сказал мут. — Нас будто отрезало от основного массива. Раньше можно было пройти из Малого леса в Большой. Сейчас нельзя. Много деревьев по краям погибло. Мы чувствуем, что это плохо. Очень плохо.
— Да уж, хорошего мало, — согласился Зигфрид. — Сами думаем, что с Кольцом делать. Оттого и спешим…
— Я придумал, как вы можете нам помочь, — неожиданно сказал Шип.
Это было невероятно. Выглядело безумием, но было прямо здесь, перед глазами.
Дети. С десяток зеленоватых младенцев лежали в кружок посреди воронки из мягкого мха. Нет, они не лежали — они росли на тонких стеблях, в которых пульсировала густая темно-зеленая жидкость.
— Что это?! — завороженно проговорила Хельга. Она то протягивала к младенцам руки, то отдергивала. Материнский инстинкт боролся в ней со страхом и брезгливостью.
— Молодой род, — пояснил Шип, равнодушно глядя на детей. — На днях родился.
Книжник никак не мог понять, как же такое может быть. До сих пор он видел только местных мужчин. И знал, что те вроде как намертво соединены с землей джунглей. И вот, оказывается, новорожденные тоже слиты воедино с «общими корнями» рода. Кто же их тогда рождает? Земля-матушка, что ли? О механизме размножения этого странного народа думать не хотелось — просто голова шла кругом.
Неожиданно по краю поляны прошла… женщина! Самая настоящая, красивая, изумительных форм, даром что такая же зеленоватая и привязанная к земле гибкой лианой. Следом прошла еще одна, не менее совершенная… У парня помутилось в глазах. В чувство его привел ощутимый толчок локтем в бок. Надо же, Хельга вроде как ревнует!
Появление особы противоположного пола, впрочем, не убавило вопросов. Скорее, наоборот…
— И чего же вы от нас хотите? — спросил Зигфрид, с интересом, но без лишних эмоций разглядывая младенцев.
Шип переглянулся с соплеменниками. Внимательно поглядел на путников. Дублируя этот взгляд, на пришельцев молча пялились остальные члены рода. И сказал:
— Мы хотим, чтобы вы убили их. Прямо сейчас.
Наступила тишина. Лишь слышно было, как жужжат вокруг какие-то насекомые. Ответ Зигфрида не блистал оригинальностью:
— Но за что?!
— Так нужно, — терпеливо пояснил Шип. — Это чужой род. Враждебный. Даже если бы мы нашли этих подкидышей раньше, у нас бы навсегда сохранилась вражда. Они — на нашей территории. Но после того, что случилось с Кольцом, у нас нет выбора. Живительные вещества в почве скудеют. Они просто перестали поступать с той стороны, из большого массива. Единственный переход закрылся. Так что двум родам на нашем участке не выжить. Убейте их.
— А что же вы сами? — Зигфрид говорил спокойно. Он с интересом разглядывал собеседника, словно изучал незнакомое животное.
— Боимся, что духи обидятся, — признался Шип. — А вы чужаки — вам нет до этого дела. Уничтожьте этот род, а мы вам эликсир дадим и через лес проводим самой короткой дорогой.
— Заманчивое предложение… — начал было вест.
Но Хельга оборвала его:
— Но это же дети! Да и какое вам до них дело — они ж на короткой «пуповине» — им не дотянуться до вас! Что они вам сделают? Сколько этих самых «веществ» они смогут потребить?!
— Достаточно, чтобы убить все живое в округе, — серьезно сказал лидер рода. — Когда род растет — вокруг на сто шагов трава желтеет, деревья высыхают.
— Забавно, у нас с детьми тоже так, — заметил Зигфрид.
— Что вы несете, Зиг?! — ахнула Хельга.
— Я пошутил, — сказал Зигфрид. — Нервы.
— Так вы поможете нам? — повторил мут.
Зигфрид не ответил. Он молча смотрел на детей.
Словно почувствовав его взгляд, один из малышей заплакал. Совсем как простой человеческий младенец.
— Но ведь можно что-то придумать?! — с болью в голосе проговорила Хельга.
Зигфрид некоторое время наблюдал за младенцами, потом сказал мрачно:
— Не смогу я убить их. Рука не подымется.
— Тогда мы не станем помогать вам, — бесцветно сказал Шип. — Нам нужно думать о собственном выживании.
— Погоди! — Зигфрид отошел назад. Уставился себе под ноги. Было видно, как дергается жилка на его скуле. — А если мы пообещаем, что через три-четыре дня Кольцо вновь начнет пропускать людей и эти ваши… живительные вещества? Что все станет как прежде? Вы поможете нам?
Шип задумался. Сказал наконец:
— Если вы лжете — мы напрасно потеряем силы и часть запаса целебного эликсира, который делают лишь по ту сторону Кольца. Если вы говорите правду — наша помощь вам обернется помощью нам самим в объединении территорий. И детей не придется убивать. Но мы — всего лишь смертные. Верить вам или нет — не имеет значения.
— А что имеет? — спросил Зигфрид.
Лидер быстро встал на ноги, и следом поднялся весь род. Оглядел своих, перевел взгляд на гостей и сказал торжественно:
— Если не знаешь, что делать, только одно имеет значение. Оракул.
Пока продирались сквозь вязкие заросли, Книжник считал визит к местному Оракулу бездарной потерей времени, каждая минута которого приближала беду. Группа как раз вышла на обширную поляну вслед за воинами рода. Но, представ перед тем, кого местные считали своим Оракулом, друзья впали в ступор.
Посреди поляны возвышались руины какого-то здания, плотно покрытые вьющимися растениями. А из самого центра, на высоту добрых десяти метров, торчал знакомый до боли силуэт.
Вспомогательный биоробот типа «Рекс».
Это было похоже на жуткое дежавю. Книжник с трудом подавил желание бежать. И только переведя дух, заметил, что с био что-то не так. Приглядевшись как следует, понял: не было типичной для древних машин ни ржавчины, ни металлического отблеска в местах соприкосновения трущихся частей, ни характерных масляных подтеков.
Металл отсутствовал в принципе. Поверхность корпуса, злобная зубастая морда — все было из дерева. Это казалось невероятным. Можно было даже подумать, что перед ними просто грубая статуя из потемневшей древесины. Ну мало ли что придет в голову жителям диких московских джунглей.
Но нет: глаза-объективы светились мертвенным багровым огнем, голова медленно поворачивалась, двигалась огромная челюсть. Но и челюсть, и длинное туловище, и мощные ноги — все было деревянное.
— Ущипните меня… — пробормотал парень.
— Да, неожиданно, — разглядывая деревянного монстра, ровно сказал Зигфрид. — Сэкономили на металлопрокате.
