– Пожалуйста, – Юля улыбнулась, и настороженность в ее глазах растаяла окончательно.
– Так вот, – жуя, продолжал Муравко. – Твой сосед, он же мой друг, он же лауреат какой-то там премии, Олег Викентьевич Булатов пригласил меня в свою медицинскую компанию на вечер. Один я там буду чувствовать себя не совсем уютно. И тут я вспомнил о тебе. Товарищей в беде не бросают, так что выручай.
– Хорошо, – сразу согласилась Юля. – Я готова.
– Юля, да ты же прелесть!
– А когда это он стал лауреатом?
– Да вот, только что. Пошли?
– Минуточку… – Она вышла и быстро вернулась подносом, на котором стоял графинчик и три бокала. – Вперед?
– Ну, лауреат, ну, хитрец, – начал было Муравко, но, посмотрев на Юлю, осекся. Юля опять недобро усмехнулась.
Они вошли в квартиру Булатова торжественно-неторопливо, остановились в прихожей.
– Доктор! – позвал Муравко. – К вам пришли!
Булатов встретил их улыбкой, кивнул Юле.
– За разборку и обострение своевременной методики, – начал декламировать Муравко, безбожно перевирая слова, – реаблигации сердечно-посудистых заболеваний и выявление влюбленности в стадии ремиссии путем заклинаний, предлагаю… – он сделал паузу, ожидая, пока Юля наполнит бокалы содержимым из хрустального графинчика.
– «Букет Заполярья», – Юля подала бокалы Булатову и Муравко.
– В вине главное не букет, а убойная сила, – поднял бокал Муравко. – За нового лауреата!
Проглотив содержимое бокала, Булатов вопросительно посмотрел на Муравко. Тот удивленно пожал плечами и понюхал горлышко графина.
– Компот, – спокойно уточнила Юля.
– Компот, – подыграл Муравко, в упор глядя на Булатова.
– Я сейчас, – сказала Юля и вышла.
– Я тебе дам «компот», – Булатов заподозрил розыгрыш и прижал Муравко в угол. Он был чуть ли не на голову выше его и значительно шире в плечах. Завяжись потасовка на полном серьезе, Муравко бы несдобровать.
– Нет, вы посмотрите на этого психа, – обмяк он в объятиях доктора. – Сам просил привести ее, а теперь кидается на людей.
Зазвонил телефон, и Булатов настороженно обернулся.
– У тебя что, телефон поставили? Вот что значит лауреат!
Булатов прошел в комнату, нервно сорвал с аппарата трубку.
– Да, – ответил тихо и, послушав, закончил упавшим голосом: – Хорошо.
Он отвернулся к окну и расстроенно ударил кулаком о подоконник. Муравко понял: бал не состоится. Но вместо огорчения, как ни странно, почувствовал радость, словно его освободили от каких-то чертовски ответственных обязанностей. Захотелось смеяться, валять дурака. Он взял на полочке стетоскоп, заправил в уши наконечники слуховых трубок и приложил мембрану к собственной груди. За этим занятием его увидела вернувшаяся Юля, весело улыбнулась. Он поднес палец к губам: Булатов набирал номер. Затем нацелился приложить мембрану к Юлиной груди, но не решился, осторожно повернул Юлю и прижал мембрану к ее спине.
– Дышать? – подчинилась Юля, словно перед нею был настоящий врач.
– Дыши, только не громко, – сказал Муравко и вдруг взаправду услышал тугие удары Юлиного сердца. Гу-гу, гу-гу, – билось оно чисто и ровно. «Дыши громче», – хотел сказать Муравко, но внезапно задохнулся от толчка в собственном сердце и, не поняв, что с ним случилось, растерянно сорвал стетоскоп. Юля удивленно обернулась, и он прочел в ее глазах насмешливый вопрос: «Ну, что услышал?»
Булатов появился в прихожей расстроенный и виноватый.
– Вызывают в госпиталь, – сказал он извиняющимся тоном. – Вы уж извините.
– Не оправдывайся, жми, – подтолкнул его Муравко. – В твоих руках человеческая жизнь, а ты извиняешься. Жми быстрее, мы подождем. Верно, Юля?
Юля поспешно кивнула.
– Мне привезли новые диски из Польши, – кивнул Булатов в сторону проигрывателя. – Покрутите, послушайте. В холодильнике есть чем закусить. Договорились?
– Жми быстрее, все будет о'кей.
Муравко почти вытолкнул Булатова из квартиры и выглянул в окно. У подъезда стояла машина с красным крестом на борту.
– Ну, так что, Юлия Павловна, покрутим диски?
– Давайте лучше на свежем воздухе погуляем.
– Сколько ты меня знаешь, Юля? – Тень недоверия в Юлином голосе царапнула Муравко обидой. Неужто она допускает, что он способен на вероломство?
