Жалко советской копейки. Ведь у нас еще очень много неполадок. Говорить правду мы не стесняемся. Может быть, можно нас обвинить в оппортунизме, но в данном случае нами руководит исключительно желание сохранить советскую копейку.
Мы рассказали ему, что с полимеризацией иногда идет, а иногда не идет, что мы не можем сразу рекомендовать конструкцию полимеризатора и т. д.
Он спросил:
— А уверены ли вы, что все эти недостатки можно устранить, что все трудности можно преодолеть?
— Мы не сомневаемся.
— Ну, раз уверены, значит можно строить! Поймите, у нас пятилетка. Мы сейчас за науку платим, прибегаем к помощи заграницы, платим деньги всяким заграничным фирмам. А те двадцать пять тысяч, которые вы получили за свой способ в качестве премии, и тринадцать тысяч, которые вы вначале истратили, — это же гроши! Так что важнейшая проблема, которую вы решили, советской власти обошлась чрезвычайно дешево. Не беспокойтесь, что будут неполадки, что придется переделывать. Мы гоним вредителей, но мы прекрасно понимаем, где вредительство, а где и необходимый производственный риск.
Тепло так к нам отнесся:
— Это не оппортунизм, что вы боитесь деньги тратить. Это настоящее коммунистическое отношение к нашему хозяйству. Но поймите, что в данном случае дело сводится не к деньгам. И думаю, что это не только мое мнение.
На другой день вызывает Пекова и меня:
— Приезжайте. Посоветовался с Москвой. Надо строить заводы… Теперь помните, что это не только моя директива, но и Москвы. Идите и работайте. Ясно вам?
Очень ясно, — говорим.
А верите вы, что сделаете?
Очень верим, — отвечаем.
— И я, — говорит, — в вас верю. Вы народ молодой, уверенный в своей работе. А раз уверенность в том, что сделаете, есть, то сделаете! Хорошо, что вы скромны, — добавил он, — но главное во всяком новом деле — вера в себя.
С большим подъемом, как и всегда, вышли мы от него. Начали работать. Он неоднократно помогал нам, мы же старались с мелочами не лезть к нему. Лишь время от времени информировали его о ходе работы, о наших опытах по использованию побочных продуктов. Он выслушал и так по-товарищески спрашивает:
— А как вы думаете, работа по использованию отходов не будет мешать основной работе? Может быть, она будет распылять ваше внимание, а у нас силы ограничены? Цена каучука никакой роли сейчас не играет. В будущем это будет иметь значение, а сейчас важно большее количество его «получить.
И всегда он так говорил с нами просто, не как руководитель, а как человек, который хочет посоветоваться.
— Вы ведь химики, вам виднее, я могу дать только общие установки, — бывало, приговаривал он, и получалось так, что принимаемое решение всегда являлось не только кировским, но и нашим, принятым с ним совместно. Каждый из нас, выходя от него, думал: «Вот я с Кировым вместе решил этот вопрос», и чувствовалось, что каждый из нас нужный человек в Советском Союзе!»
1931 год в жизни Сергея Васильевича был в какой-то мере годом подведения итогов его работ, начатых в 1908 году. Сложен и тернист был путь от первых исследований в области полимеризации, начатых им в лаборатории университета. За период с 1908 по 1913 год он создал научные основы для практического решения проблемы синтеза каучука. Затем с 1913 по 1926 год, как мы знаем, наступил временный перерыв в его работах в этой области. А с 1926 года, когда он целиком переключился на решение практических проблем синтеза каучука, он с особой силой ощутил их жизненную необходимость и общественную ценность. Сергей Васильевич с энтузиазмом молодого человека, хотя его возраст уже достиг пятидесяти лет, вновь принимается за свои глубокие перспективные исследования.
Он продолжает со своими новыми сотрудниками исследования в области присоединения водорода к непредельным соединениям, стремясь постичь природу реакций, характерных для этих веществ. Он развил работы по полимеризации производных этилена, усматривая в этих соединениях богатый источник сырья для синтеза высокополимеров в будущем. Мы знаем, что эти его предвидения полностью оправдались. И поистине громадную научно-исследовательскую работу он сочетает с преподавательской, продолжая руководить кафедрой общей химии Военно-медицинской академии. Одновременно совершенствует свой способ получения синтетического каучука из спирта, ищет пути повышения его выхода на затраченное сырье, разрабатывает методы использования побочных продуктов, получает и уточняет данные, необходимые для строительства крупных заводов.
Такая разносторонняя и многообразная научная деятельность требовала не только строгой регламентации времени, но и правильной организации работы и чередования ее с отдыхом.
Несмотря на свою занятость, Сергей Васильевич всегда находил время для посещения концертов и художественных выставок — зимой, а в летнее время куда-нибудь выезжал, чтобы, получив хорошую зарядку, с новыми силами вернуться к любимой работе в лаборатории.
В редкие часы домашнего досуга он изучал искусство и архитектурные памятники различных стран.
Однажды, придя домой, он застал свою жену Анну Петровну за чтением книги Д. И. Менделеева «Основы химии», которую она пыталась штудировать, чтобы пополнить пробелы в своих знаниях в области химии. Сергей Васильевич отобрал у нее эту книгу, взял с нее честное слово навсегда оставить эти попытки заниматься химией и просил ее все силы и время расходовать только на искусство. Про себя он часто говорил:
«Мне химии в лаборатории довольно. Когда я прихожу домой, я хочу отдохнуть. А отдыхаю я, когда смотрю красивые вещи». И как бы в подтверждение своих слов он брал какое-нибудь художественное издание из богатой и разносторонне подобранной личной библиотеки или альбом работ Анны Петровны и говорил: «А теперь я проедусь по Норвегии».
Если Сергей Васильевич очень уставал в лаборатории, то вечером он и Анна Петровна отправлялись отдохнуть на одну из окраин Ленинграда. Живя в районе Финляндского вокзала, на Нижегородской улице (ныне носящей имя С. В. Лебедева), они наиболее часто выбирали своим маршрутом район Лесного, Озерки или Шувалово. Это в то время были еще малозастроенные окраины Ленинграда. Сосновые массивы, оставшиеся от некогда шумевшего леса, живописные возвышенности и озера, прекрасный свежий воздух способствовали хорошему отдыху ученого после напряженного дня работы.
В этот период Сергей Васильевич с Анной Петровной усиленно изучали английский язык и, сидя в трамвае по пути к месту прогулки, устраивали друг другу экзамены на знание этого языка.
Однажды одна их знакомая позвонила по телефону и спросила: «Не ехали ли Вы сегодня в трамвае в Шувалово?»
Удивившись такой осведомленности о незначительном эпизоде своей жизни, Анна Петровна поинтересовалась ее вопросом, на что получила такой ответ:
«Сегодня у нас был один знакомый и рассказал, что по дороге в Политехнический институт он в трамвае видел среди пассажиров одну парочку, которая привлекла его внимание, и он неотступно за нею наблюдал. Они все время разговаривали между собой большей частью по-английски и смеялись. «Я сразу сообразил, что это иностранцы. Но странно, они довольно хорошо говорили по-русски», — добавил он. Я, — продолжала знакомая Лебедевых, — просила описать наружность заинтересовавших его пассажиров трамвая и, конечно, узнала вас».
В летнее время Сергей Васильевич совершал большие путешествия по Советскому Союзу. Однажды он с Анной Петровной проехал на пароходе по Волге от Рыбинска до Сталинграда. Вспоминая это путешествие, Анна Петровна писала:
«Пароход легко скользил по водному пространству, мимо таких родных и ласковых берегов. Города и села, как в сказке, вереницей проплывали мимо, не давая нам ощущения реального. Дождь, который, не переставая, шел все дни нашего путешествия, тоже способствовал этому впечатлению, как бы отделяя нас
