способен, и как безумно прекрасен его бог, и к каким далеким звездам он однажды еще полетит, чтобы осчастливить неведомо кого своей восхитительной гениальностью. Вся эта дурацкая библиотека представляла собой увеличенный рекламный ролик, прославляющий Homo sapiens, и в каждой книге было написано одно и то же: люди — хозяева мира и таковыми останутся. Причина: они без стыда и жалости подавляют все другие виды жизни, или, точнее сказать, убивают. Они просто вообразили себя самыми великими созданиями и верили, что вправе причинять любую обиду остальным живым существам. Самое ошеломляющее, что они как раз благодаря своей наглой позиции и стали самыми великими.
Когда я осознал это, то начал думать над тем, как бы повернуть колесо истории вспять. Я всегда знал, каким образом мог бы проходить демонтаж этого деспотичного господства: незаметно. Железная организация и умная тактика были необходимы, чтобы порода господ ничего не заподозрила. Учение о наследственности Менделя подсказало мне путь. Когда я прочел книгу, это было как откровение. Теперь я знал, что является моей задачей, моим долгом, каков смысл моей жизни и как отомстить тем, кто принес мне такие невообразимые боль и страдание. Но речь шла не о простой слепой мести — речь шла об основополагающих переменах в мире.
— Не звучит ли это, черт побери, слишком по-человечески?
— Возможно. Но таков был единственный выход, чтобы мы могли сбросить тысячелетнюю тиранию. Признаю — вначале я сам был мечтателем и действовал наивно. Я поделился этим планом с некоторыми уцелевшими в лаборатории и другими собратьями. Но они отказались воплощать вместе со мной этот чудесный замысел. Любовь к комфорту, глупость и страх возвращали их обратно во власть человека. Они заявили, что люди вовсе не злые, они верили в эту голубую мечту о мирном сосуществовании. Конечно, попадаются и среди людей белые вороны, как среди всех видов, но в принципе… Эти слабоумные были скорее готовы вести жизнь как рабы и есть вонючих угрей из банки, чем бороться за свою свободу!
Единственный, у кого я встретил понимание, был Джокер. Он все время наблюдал со стороны за ужасом в лаборатории и знал подлинное лицо людей. Так мы создали команду. Он отвечал за распространение идеологии, а я вел научную сторону проекта. Не возбуждая ни у кого подозрения, мы издалека приступили к делу.
Я начал скромно, всего с одной самкой и одним самцом, обладавшими подходящими свойствами для выведения новой породы. Речь шла о том, чтобы искоренить ген одомашнивания внутри небольшой популяции и вернуть на первоначальные позиции felis catus как внешне, так и в аспекте поведения и инстинкта. Но я быстро заметил, что это непростая задача. Хотя самка и самец жили совсем рядом друг с другом, они пользовались вниманием и у обычных собратьев, если у тех пробуждался зов природы. Или по своей воле спаривались с другими. У меня не оставалось выбора, как пресечь поползновения тех собратьев, которые не подходили для селекции. Но они не слушались меня, их желание было сильнее и вопреки сознанию заставляло действовать их как роботов своей похоти. Я стал убивать их, одного за другим, всегда, если кто-то пытался нарушить мою сложную программу выведения породы. Правда, со временем новички все больше отходили от «стандарта», искали себе партнеров для любви из своей среды, но и их желание порой делало слепыми в выборе партнера. Они хотели потом скрещиваться со «стандартом» либо чтобы домашние кошки случались с ними. Но всякий раз, прежде чем дело доходило до этого, вмешивался я. Способ избавляться от трупов подсказал мне Джокер. Но убийствам скоро конец: последние поколения выведенной породы сами не хотят иметь ничего общего больше с нами, обычными. Проблема решилась сама собой.
— Это не совсем верно. Разве не ты сам примерно полторы недели назад подсматривал, как я приятно провожу время с красавицей, одной из тех? Ты же мог собственными глазами убедиться, что твое благородное детище даже с удовольствием связывается со «стандартом».
Он с превосходством улыбнулся:
— Мои знаки, Френсис! Знаки и советы, которые я посылал тебе, чтобы ты шаг за шагом входил в суть проекта. Наверняка ты уже понял, почему я не передал последние восемь трупов Исайе, доброму хранителю усопших. Я просто слишком стар и болен, чтобы перетаскивать тело собрата на далекие расстояния. Но это только половина правды. Синяя Борода рассказал мне, как профессионально ты рассмотрел труп Саши сразу после переезда. Он сказал, что ты похож на меня. Добрый старый Синяя Борода, он хотел поддеть меня и при этом даже не догадывался, что я как раз и ждал такого талантливого ученика, продолжателя, с тех пор как затеял этот проект. Потому что моя мания величия не настолько велика, чтобы я мог возомнить, что успею довести до конца святое дело еще до своей собственной смерти. Пройдут годы, десятилетия, прежде чем во всем мире распространится новая порода. Представители этой удивительной породы знают, что они должны втираться в доверие к людям, но не позволять гладить себя, пока не наступит час «икс». Но, несмотря на это, им нужен вождь, который скажет, что делать, и проконтролирует их. Я обрадовался, когда появился ты. Я помогал тебе в освоении информации, намеренно подвергал твои гипотезы сомнению, чтобы ты задумывался о подспудных причинах происходящего. Едва увидев тебя, я понял, что рано или поздно ты разгадаешь тайну. И по этой причине послал к тебе Нхоцемфтекх. Чтобы ты основательно подумал, увидел, в чем глубокий смысл нашего дела, и сумел составить примерное представление о конечной цели, Френсис. Признай, она великолепный экземпляр, ведь правда?
Меня охватили два чувства — ужас и удивление и едва не вырвало от напряжения. Парень совершенно сошел с ума, хуже того — он сам давно превратился в человека!
— Так-так, знаки и чудеса. И Феличита вся в крови. Относится ли она к тем драгоценностям, которыми ты хотел одарить меня?
— Нет. В действительности это трагическая случайность, сбой, абсолютно не преднамеренный. Но подобные сбои в предприятиях такого масштаба неизбежны. Я признаю, что следил за тобой с того дня, как Синяя Борода впервые рассказал о тебе. Впрочем, этот бедняга здесь ни при чем. Он лишь очередная жертва людей.
Я видел, как ты убегал по крышам той ночью от последователей Клаудандуса и исчез у Феличиты. Когда твои преследователи наконец сдались и пошли своей дорогой, я подслушал ваш разговор со свидетельницей через слуховое окно. Но ты был еще не готов к той информации, которую слепая хотела поведать тебе, и пришлось устранить ее, после того как ты и Синяя Борода вместе ушли. Как говорится, тебе пришлось откусывать орех постепенно, иначе тебе не миновать духовного несварения желудка.
— А как было дело с Джокером? Ты не совершил ошибки, когда ликвидировал своего главного пропагандиста?
— А что оставалось делать? Под давлением он бы все выдал. И не только тебе, но и всем этим, идущим по линии наименьшего сопротивления в районе. Джокер был отличным помощником, слугой, но в то же время жутким болтуном. У меня иногда было чувство, что он действительно верил во всю эту чепуху с Клаудандусом, которую мы же сами придумали. Вера и надежда — это действительно была его специальность. Бедный сумасшедший, из него вышел бы гораздо лучший Клаудандус, чем я. Кроме того, он сам хотел быть убитым. Я предложил ему исчезнуть, покинуть наши места и устроиться где-нибудь в другом конце города. Но он считал, что никто из людей не возьмет к себе такого старика, как он. Да-да, люди любят нас больше сладкими, хорошенькими котятами. Джокер сказал, что у него нет ни сил, ни желания бродяжничать под конец жизни. Я должен все сделать быстро и безболезненно, сказал он. Я его не убивал. Практически это было самоубийство, только выполнено мной.
Глубокое отвращение охватило меня к тому, кого я уважал. Все было для него так логично, так ясно, так безобидно. Убийства были совсем не личным делом, и в них не было ничего злого. Они должны были служить благой цели, и они выполнялись, словно таким образом решалась математическая задача. Чувств и трепета перед жизнью не было и в помине. Была только цель, достичь которую помогали убийства, одно за другим, капля крови за каплей. Все было просто и гениально. Как опасен может быть талант живого существа, если будет использован для достижения дурного и злого на земле! Так было всегда, так и будет. Претериус, Мендель, Клаудандус — все они, вероятно, были одной и той же личностью.
— Теперь я действительно знаю все, — сказал я горько. — Но я желал бы никогда не знать этого!
Он медленно поднялся со своего места, прошагал к письменному столу и посмотрел на меня с таким выражением, будто потерял мечту. Похоже, он читал мои мысли. Спустя некоторое время снова улыбнулся с болью, словно до него дошла вся соль этой злой шутки.
— О, нет, Френсис, нет. Ты только веришь, что знаешь все. Это большая разница, любезный.
