– Ну, если так, – Савин поднялся, – придется все-таки убивать. А ведь не хотелось. Порежьте одну, – кивнул он парням.
– Стой, мать твою! – крикнул старик. – Отдам. – Кряхтя, поднялся и, держась за живот, вошел в дом. Ударивший его парень дернулся следом.
– Стоять! – бросил Савин.
– А с ними что делать? – спросил держащий одну из женщин верзила.
– Иконы получим, – тихо проговорил Савин, – всех положим.
– Убьют нас, Федот Савельевич! – громко закричала женщина.
Парень сильно ткнул ее кулаком в висок. Ударивший старика рванулся вперед. Грохнул выстрел охотничьего ружья. Картечь кучно вошла парню в живот. Савин, выхватывая пистолет, отпрыгнул за угол дома. Ударил второй выстрел. Картечь, вспоров майку на груди вскочившего верзилы, пробила грудные мышцы. Две картечины между ребер достали сердце. Савин и третий парень с пистолетами бросились вперед. Самойлов, переломив стволы двустволки, вставлял два патрона. Савин и парень выстрелили одновременно. Одна пуля вошла старику в лоб, другая в грудь. Он упал. Одна из женщин с криком «Помогите, люди добрые!» бежала к калитке. Савин вытянул руку с пистолетом и выстрелил. Пуля пробила ей затылок.
– Уходим! – Савин бросился к калитке, парень за ним. Джип, въехав в ворота, остановился. Бандиты забрались в машину, и джип рванулся с места.
– У дома старого Федота стреляли! – услышал сидевший за столом у окна старший лейтенант милиции.
– Твою мать! – Откусив хлеб и бросив ложку, он бросился к двери, схватил карабин и выскочил из дома. Молодая женщина, ахнув, перекрестилась. Около дома взревел мотор «уазика».
– Ну вот, дед, – кивнул сидевший за рулем пятидверной «Нивы» Данила. – Все, завязал я со всеми этими делами. И, как ты просил, у тебя останусь. Ну, в Якутск, конечно, иногда буду выбираться. Женюсь, может быть. Разуй глаза, сука! – вывернув руль, заорал он. Вылетевший слева на дорогу джип, набирая скорость, понесся дальше. – Накупят предки прав, и гоняют, как Шумахеры! – Данила свернул на ту дорогу, откуда выскочил джип.
– Четыре трупа и один тяжело ранен! – прокричал в сотовый старший лейтенант. – Нет, свидетелей нет. Выстрелы слышали. Машина была, иномарка, как пацанята говорят. Ушла к трассе!
Водитель джипа, с пробитым пулей виском, уткнулся головой в руль. Парень рядом с ним расслабленно развалился на сиденье. Из раны на затылке обильно текла кровь.
– Дед! – закричал Данила. – Что с тобой?
– Успокойся, Самойлов, – подошел к нему участковый.
– Кто его? – Данила схватил милиционера за грудки.
Подскочившие четверо мужиков с трудом оторвали его от милиционера.
– Не тронь его, Пашка, – попросила участкового пожилая женщина. – Данилка же без родителей с пяти лет у Федота рос. Нет у него родни больше. Не тронь ты его.
– Да не трону! – Участковый поправил рубашку. – Вы его придержите малость, а то может дров наломать.
Данила, опустив голову, сел на землю.
– Дед, – выдохнул он, – кто же тебя? Какая тварь это сделала? – Он посмотрел на три накрытых простынями тела. Перевел взгляд на убитого парня. Рядом лежал раненый.
– Я не знаю, что делать, – нервно проговорила фельдшерица. – Если не приедет «скорая», он умрет.
– Убью, падаль! – Данила рванулся к раненному в живот бандиту.
На него навалились четверо мужчин. Он вырвался и прыгнул к раненому. Участковый ударом приклада в живот уложил согнувшегося Данилу на землю.
– Узнать надо, кто тут был! – крикнул он. – Он живой нужен.
– Дед… – Держась за живот, Данила поднялся и пошел к машине.
– Два трупа, – сказал в мобильник капитан милиции. – Водитель и парень на переднем сиденье. Парня в затылок, водителя в висок. Третий ушел. Судя по следу, в одиночку.
– Перекрыть дорогу к трассе, – послышался ответ.
– Я еду в поселок, – доложил капитан. – У машины останется сержант.
– Давай, – сказал дежурный.
– Это джип, – сообщил мальчишка лет пятнадцати. – Подкатил, а потом от двора отъехал. И стреляли там. Джип сразу назад рванул. Сколько в нем народу было, не видел, окна затемненные. Номер тоже не заметил. Джип темно-синий.
– Привет, Туркин! – Из милицейской «семерки» вышел капитан. – Трое их в машине было. Один двоих кончил и ушел. А у тебя тут что?
– А что я должен был делать? – зло спросил Савин. – Он мента звать хотел. И баба вырвалась. Одну-то Лысый угрохал кулаком в висок. А оставлять водилу и третьего я не мог. Убивать одного водителя…
– Ладно, – буркнул Альберт Игоревич, – хрен с ними. Только получается, зря все это. Иконы не взяли. Хорошо, если не узнают, зачем приезжали. А если станет известно, то менты начнут копать. Ты уверен, что там все трупы?
– Да. Правда, Локомотив орал, что ему старик в живот заряд влепил. Надо узнать. – Савин вытащил сотовый.
– Узнаем без тебя. Ты забейся куда-нибудь и не вылезай, пока все не выяснится.
– Понял.
– А ты идиот, Толик, – усмехнулся Альберт Игоревич. – Зачем свою фамилию в удостоверение вписал?
– Это мое настоящее удостоверение, – поморщился Савин. – Я же работал в музее и думал, что сумею договориться.
– Если живых свидетелей не осталось, то ничего страшного. А вот если кто выжил… Ладно, сейчас выясним. – Савин уставился на него. – Иди, кофе попей, – усмехнулся Альберт Игоревич.
– Погоди, – растерялся Виталий, – как…
– Без меня не уезжай, – услышал он голос Данилы. – Все объясню. Я сегодня вечером приеду.
– Лады, жду. – Отключив сотовый, Виталий посмотрел на Комара: – Данила просит его подождать. Буду ждать.
– А может, пора ноги делать? – спросил тот. – Парни тоже уже охренели от этой Республики Саха.
– Хотите – уматывайте, – буркнул Виталий.
– А с бабками как? У нас даже на билеты нет…
– Грузчиками идите. У меня лишние бабки не водятся.
– Но Динка обещала, что подкинет…
– К ней и вопросы.
Комар выматерился и вышел. Виталик, шумно выдохнув, взял банку пива.
– Что там у Данилы происходит? – спросил он себя. – Голос какой-то не такой. Наверное, дед наладил, наследства лишил.
– Да нормально, – сказал по телефону Филимон. – Получается, что все гораздо серьезнее, чем можно было ожидать. Хотя, с другой стороны, это убеждает, что мы не зря этим занялись. А что у тебя?
– Пока все по плану, – отозвался Штейн. Через двое суток на вертолете отправимся к староверам. Правда, небольшой нарыв есть. Оказывается, Маша Войцевская не сказала матери и деду, куда мы отправляемся. И мать начала ее искать. Там, где мы остановились, сотовые не брали. Правда, мать удалось успокоить. Но меня это встревожило. Ведь Машкина мать может запросто поднять шум. От староверов звонить не будут. Значит, нужно что-то придумать.
– А мне кажется, зря ты вообще это делаешь. Рабочих там много…
– Я хочу быть на месте, – перебил Штейн. – А как я еще попаду туда, если не с группой молодежи, чтобы участвовать в поиске? Иначе все может закончиться без нас. А мне бы этого не хотелось. Я чувствую,
