работы. Вайян, домашний гонец, поглядела на нее глазами размером с блюдце и исчезла за дверью. Через несколько минут то же самое проделал какой-то лакей. Как и Вайян, он смотрел только на Али. За ним последовала пара кухарок. Их возбужденный шепот оторвал Нуритин от написания письма. Она повернулась на своем стуле и нахмурилась.
– Вам здесь что-то нужно? – грозно спросила она. Девушки помотали головами.
– Тогда марш за работу!
Девушки убежали, Нуритин покачала головой:
– Глупые девчонки, ума не больше, чем у зяблика. Когда я была ребенком…
На этот раз глаза округлили все, включая Виннамин.
Время шло уже к обеду, когда по дверному косяку постучал Улазим.
– Ваша светлость? Леди? – спросил он. На его лице было официальное, бесстрастное выражение, подобающее старшему слуге. – У меня важные новости.
Виннамин пригласила его войти. Али уже догадалась, что за новости он принес, и сосредоточила все свое внимание на иголке.
Улазим поклонился.
– Ваша светлость, леди… я… – он на мгновение умолк. Это было так странно для него, что дамы заволновались. Улазим был безупречным слугой и никогда не мямлил. – Топабоу, – произнес он наконец, – они сделали его Примером. У входа в гавань.
Нуритин вскрикнула и опрокинула чернильницу. Горничные бросились вытирать растекающиеся чернила и спасать платье Нуритин, герцогиня же просто сидела и смотрела на Улазима.
– Улазим, ты неудачно пошутил, – прошептала она. Он посмотрел на нее не как слуга на хозяйку, а как равный на равного:
– Ваша светлость, я и сам сначала не поверил. Я только что вернулся из гавани. Я видел это собственными глазами. Топабоу мертв, – он посмотрел на Али, и в глазах его мелькнуло то же восхищение, что и у горничных. – Таблички о его преступлении нет, но на его грудь поставлена королевская печать. Вернее, выжжена.
Нуритин перестала оттирать с себя чернила и рухнула на стул.
– Это, наверное, из-за побега Норму, – сказала герцогиня. Ее сжатые пальцы дрожали. – Я слышала, что он теряет власть, и что регенты недовольны его работой…
– Да кому какое дело? – вскрикнула Сарэй и вскочила. – Они убили его не из-за того, что он погубил кучу людей, так? Они убили его, потому что он упустил Номру! Они здесь только луаринов считают за людей! Всегда так было, и всегда так будет!
Глаза Виннамин вспыхнули.
– Не забывай, что ты сама наполовину луарин, госпожа, нравится тебе это или нет.
– Да как я могу об этом забыть! – возмутилась Сарэй. – Ведь люди интересуются только этой половиной!
Она демонстративно прошествовала мимо Улазима. Юбки так и колыхались вокруг нее.
Дов отложила перо и завинтила крышку чернильницы.
– Все теперь изменится, – тихо сказала она. – Он годами держал в своих руках работу разведывательных служб. И когда его помощника казнили пять лет назад, он не взял ему замену.
Нуритин нахмурилась.
– Я и забыла. А ведь и правда, не взял никого.
– Тому, кто сейчас займет его место, придется трудно, – Дов взглянула на мачеху, затем на тетку. – Они никогда не разберутся в его досье. Они никогда не найдут его агентов. А его агенты затаятся. Вся агентурная сеть Топабоу превратится на некоторое время в хаос.
Вдруг Виннамин вспомнила, что здесь находятся горничные и Улазим.
– Так, уже почти обеденное время. Идите мойте руки. Улазим…
– Да, ваша светлость?
– Скажи своим людям, чтобы держали язык за зубами. Мы не знаем, кто в нашем доме носит известия регентам.
Улазим поклонился ей:
– Ваша светлость всегда столь мудры.
Глава 12
ОСЛОЖНЕНИЯ
В тот день не было ни минуты покоя. Все слуги смотрели на Али, словно на ней светилась искра божья. В глазах ее собственной команды читалось восхищение, смешанное со страхом. Али была только рада, когда к Балитангам пришли гости. По крайней мере, они на нее не пялились.
Сначала молодые дворяне тихо обсудили новости между собой. Поклонники в один голос сказали Сарэй, что она может в случае чего положиться на них. Но что это за случай, не объяснили. Не было лишь одного человека из круга Сарэй – Займида. Сарэй опрометчиво спросила Ферди, где бы он мог быть.
– Ухаживает за мятежниками на озере Сауэрсоп, – с презрением ответил молодой граф. – Дозор позаботился о них как следует, и наш целитель тут же помчался утешать страждущих и лечить раненых. Я буду рад как можно дольше не видеть его набожного личика!
