– Мне он не нужен, – ответила ему Бет.
– Сколько тебе сейчас лет? Почти четырнадцать… Да, ты уже вполне подросла, и у тебя даже появились кое-какие формы. Ты можешь произвести впечатление.
– Спасибо, я в этом и не сомневалась.
– Вся беда в том, что у тебя слишком острый и длинный язык. Запомни, парням не нравится перец!
– Тогда им придется поискать кого-то другого, – ответила Бет.
Кит спокойно вернулся во двор. Руки у него были в карманах, шапка торчала на макушке. Эмили Блинкер шествовала за ним, и вид ее был довольно-таки плачевным, она сильно раскраснелась. В тот же момент вернулся ее отец, только с противоположной стороны.
– Что это ты себе позволяешь? Кто тебе разрешил прогуливаться с моей дочерью? А? Она слишком молода, чтобы к ней приставали молодчики, вроде тебя. Держись-ка от нее подальше, а то мне придется поколотить тебя, чтобы ты о себе не воображал!
Кит молча смотрел в сторону. Было видно, как ему все это надоело.
– Ну, ты что, не слышал, что я тебе сказал? – заорал Блинкер.
– Нет, – высокомерно глянув в его сторону, ответил Кит. – Я ничего не слышал.
Блинкер подошел к дочери и взял ее за руку.
– Он тебя лапал? А? Лапал? Отвечай мне, девица, или я вытрясу из тебя душу!
Девушка подняла на него испуганные глаза.
– Нет, – прошептала она. – Мы просто ходили смотреть котят, вот и все!
– Хорошо, на этот раз я поверю тебе! Теперь иди к своей матери в маслобойку.
Блинкер немного успокоился и вытер лоб, Эмили засеменила в дом, а дед Тьюк начал собираться в обратный путь.
– Если все развлечения закончены, то мы двинемся домой. Мистер Блинкер, позвольте с вами попрощаться. Кит, помоги Бет донести ее кур.
Когда они теперь ехали по проселочной дороге, солнце уже не стояло прямо над ними, и люди на полях отбрасывали длинные тени. На пастбище коровы сразу же повиновались зову пастухов и спешили домой, чтобы облегчить напор молока в набухшем вымени.
Кит сидел в своем углу, его рука свободно лежала на кромке повозки. Он смотрел на Бет тем самым взглядом, который она так ненавидела, – темные, блестящие, немигающие глаза напоминали ей взгляд ящерицы, подстерегающей муху. Вдруг он поднес свою руку прямо к ее лицу, показывая глубокие царапины на пальцах.
– Вот что случилось после того, как я посмотрел на котят. У одной маленькой киски оказались острые коготки!
– Хорошо, – заметила Бет, – что у Эмили Блинкер сохранилось немного здравого смысла.
Он бросил руку прямо на колени Бет и больно ущипнул ее за бедро. Она попыталась лягнуть его ногой, но попала по корзинке с курами, и та полетела по повозке. В корзинке закудахтали и зашевелились куры.
– Ну-ка убери от меня свои лапы, – прошипела Бет сквозь стиснутые зубы. – Или ты весь будешь разукрашен царапинами!
Дед Тьюк громко захохотал.
– Парень, если бы я был на твоем месте, я бы подождал, пока девица не вырастет. Тогда у нее будет побольше разума, и она не станет ворчать на тебя.
Утром Бет попросила, чтобы ей построили загон для кур. Дед обещал прислать ей на помощь Уолтера Изарда.
– От него все равно толку мало.
Уолтер пришел и начал работу. Построил загончик из остатков досок, приподнял его над землей, поместив на каменный фундамент. У дверцы сделал наклон. Бет вскоре поняла, почему так насмешничал дед. Уолтер был ужасно неуклюжим. Он плохо справлялся с инструментами, испортил много гвоздей и хороших планок. Но Бет нравился его спокойный характер.
– Ты, наверное, смеешься надо мной, – сказал он. – Ты заранее знала, что я испорчу доски. Чего уж там, все ясно. Я просто неуклюжий, и тут ничего не поделаешь. Ты только посмотри на этот загон! Ты когда-нибудь видела чего-нибудь похуже?
– По-моему все нормально.
– Загородка качается во все стороны. Мне придется что-то подложить под нее. Так, куда же пропал мой карандаш?
– Он у вас за ухом.
Когда он закончил и уже убирал инструменты, в сад влетел рой пчел и начал кружиться в поисках места, где бы ему приземлиться.
– Посмотри! – воскликнул Уолтер. – Рой пчел в июне так же ценен, как серебряная ложка. Так всегда говорит моя Гуди.
– Где-то в сарае есть старые соломенные ульи, – сказала Бет.
– Да, твоя бабушка когда-то держала пчел. Ты побеги туда и притащи улей, а я прослежу, куда сядет рой.
