воображения. Предоставленный самому себе, Уилл ничем не отличался бы от остальных мужчин, жил бы в нужде, напивался бы так часто, как мог, и оплакивал бы свою невезучесть.
Из них двоих более волевой и хитрой была Мэри. Именно она поняла важность рыбы для их выживания, и она уговорила Уилла использовать свое умение для того, чтобы улучшить их жизнь здесь. И то, что Уилл построил хижину в хорошем месте, и то, что он пользовался единственной маленькой лодкой, и то, что он забирал себе немного рыбы с каждого улова, — все это произошло благодаря ей. Мэри сделала их хижину более уютной, чтобы Уиллу хотелось возвращаться туда, и подпитывала его тщеславие, чтобы он чувствовал свою значимость.
Если бы только он послушал ее, когда был отдан новый приказ, чтобы весь улов поступал прямо в амбары! Мэри тогда советовала ему пойти прямо к капитану Филипу не только для того, чтобы укрепиться в своем положении и отстоять данные ему ранее права, но и чтобы обсудить ее план с капитаном. План заключался в том, чтобы построить большую лодку, которая могла бы заходить далеко в море, при этом улов был бы больше и появилась бы возможность хорошо кормить всех. Мэри даже предложила использовать излишки рыбы в качестве удобрения для земли, так как знала, что так поступают в Корнуолле.
Но Уилл не захотел этого сделать. Он, возможно, похвастался друзьям, выдав идею Мэри за свою, поскольку он при этом выглядел умнее их, но на самом деле Уилл боялся, что потеряет свою популярность среди офицеров, если раскроет рот. Поэтому он предпочитал воровать рыбу, которая была ему нужна.
Мэри тяжело вздохнула, когда Шарлотта начала цепляться за ее грудь под платьем. У нее оставалось все меньше молока, и каждый раз, когда рацион урезался, она боялась, что Шарлотта заболеет, как заболели многие другие дети.
Именно самые маленькие и самые старые умирали все больше каждую неделю. Больница была всегда переполнена, а дорога к кладбищу так хорошо протоптана, что на очередные похороны уже просто не обращали внимания.
Мэри вдруг вздрогнула от криков и болтовни снаружи. Через окно, в которое они вместо стекла вплели ветки, она увидела, что солнце опустилось совсем низко, и к этому времени Уилл уже должен быть дома. Мэри встала и подошла к двери с Шарлоттой на руках.
Шум доносился издали, с пляжа. Кричали где-то рядом с основным лагерем. Мэри показалось, что она увидела светлые волосы Уилла, поэтому она завернула Шарлотту в кусок материи и пошла посмотреть.
Мэри не прошла и двух сотен ярдов, как увидела Сару.
Ее когда-то хорошенькое лицо было исхудалым. Светло-рыжие волосы стали тусклыми и грязными, голубые глаза отупели от пьянства, а два передних зуба она потеряла в драке. На ее широком платье все еще виднелись пятна крови, оставшиеся после родов, и оно перекосилось на одну сторону, открывая ее костлявое бедро.
— Твоего Уилла поймали на краже! — крикнула Сара. — Настал его черед.
У Мэри забилось сердце. Она, разумеется, с удовольствием ела рыбу, которую Уилл приносил домой, и, чтобы помочь ему оставаться непойманным, она сделала специальный мешок, в который можно было класть добычу. Он вешал мешок на крючок с наружной стороны лодки ниже линии воды, а потом, когда улов взвешивали и забирали в амбары, вытаскивал его.
Этот план казался безупречным, но Мэри догадалась, что Уилл крал больше, чем говорил ей, и продавал излишки остальным или выменивал на что-нибудь.
— Мой Уилл не вор, — сказала Мэри резко. Она не считала это кражей — в конце концов, рыба была бесплатной для каждого, кто мог поймать ее.
— Не думаю, что капитан Филип тоже так считает, — ответила Сара, и в ее усмешке проскользнуло злорадство. — Он скажет, что вы обкрадывали нас всех.
Мэри холодно посмотрела на свою бывшую подругу.
— Уилл один из тех немногих людей, которые вообще метут обеспечить нас едой, — сказала она. — Он не стал бы вести себя подло, потому что считает большинство из вас слишком слабыми.
Ей стало обидно, что Сара настроена против нее. Мэри не могла забыть, как они дружили на «Дюнкирке» и как Сара помогла ей во время рождения Шарлотты на корабле. Но эта дружба никогда не была односторонней. Мэри всегда делилась с Сарой едой, утешала ее, когда ее изнасиловали, даже давала ей немного рыбы, которую добывал Уилл. Но вероятно, пережитый ужас что-то убил в сердце Сары.
Всю дорогу до города Мэри слышала восклицания в свой адрес. Немногие ближайшие друзья Уилла — Джеймс Мартин, Джейми Кокс и Сэмюэль Берд — предлагали помощь и сочувствовали, но замечания остальных были большей частью злобными. Мэри подумала, что раньше в подобном случае все сплотились бы вместе. Но голод и лишения изменили людей. Такого понятия как честь больше не существовало. Каторжники доносили друг на друга в обмен на выпивку или на небольшое количество дополнительной еды. А еще они получали удовольствие, наблюдая за падением тех, кто был в фаворе.
Мэри шла с гордо поднятой головой и не обращала ни на кого внимания, но внутри у нее все переворачивалось от страха и голода. Город был невелик — лишь два ряда жалкого вида хижин для каторжников. Немного дальше стояли дома побольше — для пехотинцев и их семей — и охраняемые амбары с запасами. Но взгляд Мэри был прикован к виселице. Она слишком хорошо помнила предостережение, что к каждому, ворующему еду, закон будет беспощаден.
Из-за одного из амбаров вышел Ваткин Тенч. Увидев его, Мэри удивилась, поскольку она думала, что он находится в Роуз Хилл — новом поселении в глубине материка, где была более плодородная земля. Тенча назначили ответственным за это поселение, а еще они строили там новое здание для администрации.
— Мэри! — воскликнул он, и его загорелое худое лицо озабоченно вытянулось. — Я полагаю, тебе уже сказали?
Даже он, всегда такой элегантный, выглядел оборванным. Его сапоги больше не блестели, красная куртка износилась, а бриджи были в пятнах. Но в его темных глазах по-прежнему светилось сочувствие.
Мэри кивнула.
— Это правда? — спросила она.
— Его поймали с поличным, — пожал Тенч плечами. — Боюсь, я мало что смогу сделать, чтобы помочь ему, как бы ни хотел этого. Губернатору придется поступить с Уиллом так же, как с любым другим, кто ворует еду.
— Но они не повесят его, правда? — Мэри была уже на грани обморока, и ее голос снизился до шепота.
Тенч обернулся посмотреть, не подслушивает ли кто-нибудь, потом придвинулся ближе к ней.
— Мне очень хочется верить, что нет, — сказал он. — Это безумие — потерять такого ценного работника.
Его первой реакцией на новость, которую он услышал в Роуз Хилл, был гнев. Уилл оказался более удачлив, чем любой другой заключенный, он занимался любимым делом, имел привилегии и приличную хижину. И его женой была Мэри. Тенч догадывался, что Уилл крал рыбу не только для себя и для своей семьи. Он, вероятно, брал намного больше и обменивал на выпивку. Это возмутило Тенча, потому что этим Уилл не только подрывал устои всей общины, но еще и обманывал Мэри. Она, без сомнения, не знала, как сильно ее муж нуждался в выпивке.
— Могу я поговорить с капитаном Филипом? — спросила Мэри в отчаянии.
Тенч даже не знал, что ответить. Он никак не мог подобрать нужные слова, чтобы объяснить Мэри всю тяжесть проступка ее мужа.
— Капитан Филип уже, вероятно, принял решение, — сказал он, помолчав пару секунд. Потом, увидев ужас в глазах Мэри, Тенч смягчился. — Но возможно, если он увидит тебя с Шарлоттой на руках, его удастся переубедить.
— Пожалуйста, отведи меня к нему! — умоляла Мэри. Она потянулась и сжала его руку. — Уилл не заслуживает смерти только за то, что хотел накормить семью. Ведь каждый мужчина делает то же самое!
Тенч какое-то время смотрел на нее. Он столько раз жалел, что предложил ей Уилла в качестве мужа, потому что знал, что Уилл слаб, легко идет на поводу у других и сильно любит хвастать. Тенч догадался, что Мэри чувствовала себя униженной каждый раз, когда Уилл заявлял, что они поженились незаконно или что он намеревается сесть на первый же корабль, идущий домой, после истечения срока.
