— Моя девочка! — воскликнул он и опустился на колени рядом с циновкой, взяв ее руку в свои. — Ты нас всех напугала, Мы уже подумали, что теряем тебя.
Его руки были грубыми и мозолистыми, но их нежное прикосновение тронуло Мэри до самой глубины души.
— Где Шарлотта и Эммануэль? Они мертвы? — спросила она.
— Если бы это было так, разве я сидел бы тут с тобой и улыбался? — ответил Уилл.
И только тогда она заметила его улыбку, такую же нахальную, как та, которая заставляла ее улыбаться в ответ на «Дюнкирке». Лишь через пару минут она поняла, в чем дело.
— Твоя борода! — воскликнула она. — Ты сбрил ее!
Уилл потер свой бритый подбородок.
— Это было необходимо сделать для маскировки.
Без бороды он казался намного моложе, и, хотя его лицо было костлявым и изможденным, он выглядел гораздо лучше. В его глазах снова появилось то озорство, которое Мэри сначала так часто замечала в первое время, и, если не считать шелушащейся кожи, он выглядел не хуже, чем раньше, несмотря на пережитое тяжелое испытание.
— Где мы? — спросила она.
— В Купанге, где же еще? Какой же я молодец, что доставил тебя сюда, правда?
Мэри слабо улыбнулась, потому что его хвастовство убедило ее в том, что она не спит.
— А где дети и все остальные?
— Все рядом, не волнуйся, — сказал Уилл. — Эммануэль еще слаб, но ему с каждым днем все лучше. Спасибо, что ты держала всех нас в ежовых рукавицах.
Мэри осторожно села. Она увидела, что на ней что-то вроде рубашки, длинной, широкой и в полоску.
— Сколько я здесь нахожусь? — спросила она в недоумении.
— Уже десять дней. Ты просыпалась и ела, а потом снова отключалась. Но сейчас ты должна собраться с силами. Голландский губернатор, Ванжон, хочет тебя видеть.
Уилл и Джеймс помогли ей встать и вывели ее наружу. Мэри с огромным удивлением оглядывалась вокруг. Пока она находилась в хижине, у нее не было определенного представления о том, что снаружи, но по количеству шума она предположила, что они находятся в городе. На самом деле ее окружала лишь кучка округлых хижин с крышами из широких листьев. Вокруг были густой кустарник и высокие деревья, не похожие на все то, что она видела раньше. Около десятка маленьких голых детей с коричневой кожей играли вместе, и несколько курочек, пара коз на привязи и кучка сидящих рядом стариков дополняли картину мирной деревни.
— Это джунгли, — сказал Джеймс, указывая на деревья. — А здесь, — кивнул он на протоптанную дорогу, — невероятно красивый пляж.
— Я думала, мы в городе, — нахмурилась Мэри, недоумевая. Она смутно припоминала склады и кирпичные дома на причале, массу людей, сутолоку и шум.
— Есть тут и город, он там, сзади, — неопределенно махнул рукой Уилл. — Тебя и детей принесли сюда, после того как ты потеряла сознание.
Уилл помог Мэри сесть на бревно, и затем, усевшись рядом с ней, они с Джеймсом объяснили, что произошло. После того как их напоили и дали поесть и переночевать, их отвели к голландскому губернатору по имени Тимотеус Ванжон. Они рассказали ему, что промышляли в море и их китобойное судно потерпело кораблекрушение на рифах, а они сели в лодку и доплыли сюда.
— Он это съел, — усмехнулся Уилл. — Я объяснил ему, что, будучи старшим помощником капитана на китобойном судне, вполне мог быть с женой и детьми. Еще я сказал ему, будто думаю, что капитан и остальные члены команды сели в другую лодку и, вероятно, тоже скоро объявятся. Я сообщил, что мое имя Броуд: нехорошо было называться Брайантом, ведь они могли прослышать о побеге из Сиднея.
Джеймс продолжил, сказав, что Ванжон оказался добрым и порядочным человеком, согласился с тем, что им нужна одежда, еда и жилье, а поскольку Уилл представился моряком с торгового судна, он может подписаться за любые расходы, а счета будут оплачены английским правительством.
— Это место — просто рай на земле, — фыркнул Уилл с нескрываемым ликованием. — Здесь есть все, что только можно пожелать.
По какой-то причине это замечание немного обеспокоило Мэри. Она попросила Уилла пойти за детьми и привести их к ней, и, когда он ушел, Мэри повернулась к Джеймсу.
Джеймс тоже сбрил бороду, но, не считая этого, он выглядел абсолютно так же, как всегда, — тощим, с дикими глазами и дерзким видом.
— Я надеюсь, Уилл хорошо себя вел? — спросила Мэри.
— Он очень гордится собой, — признался Джеймс. — Особенно когда выпьет.
— Уилл напивался?
— Как любой другой живой человек, который был на волоске от смерти, — ответил Джеймс.
Он сказал именно то, что Мэри ожидала услышать, и все же она ощутила легкую нотку сарказма в его голосе.
— Уилл хвастался?
Джеймс пожал плечами.
— Только нам. В основном мы ему поддакиваем. Все мы знаем, кто на самом деле нас сюда доставил.
Мэри вспыхнула, понимая, что он имеет в виду ее.
— Доставил-то нас он, — сказала она твердо. — Может быть, я уговорила его, но именно его знания и умения нас спасли.
— Женушка, преданная до конца, — сказал Джеймс, оскалив зубы в улыбке. — Уилл все-таки счастливчик.
Когда Мэри увидела детей и опять смогла обнять их, она начала приходить в себя. Шарлотта снова вела себя как обычный четырехлетний ребенок: она была живая, любопытная, озорная и болтала обо всем на свете. Поскольку местные женщины считали ее очаровательной, она жила счастливой жизнью, ей постоянно доставались лакомые кусочки, с ней играли и ее ласкали. Хотя девочка все еще была худой, на ее щеках появился румянец, глаза заблестели, и даже ее волосы стали более пышными и блестящими. Она, казалось, забыла все, через что ей довелось пройти.
Эммануэлю на выздоровление потребовалось гораздо больше времени. Его желудок мог справляться только с диетической пищей, и он беспокойно спал. Незадолго до того как они покинули Сидней, Эммануэль начал делать свои первые нетвердые шаги, но пребывание на лодке затормозило его развитие, и он предпочитал сидеть, вместо того чтобы ползать или подтягиваться вверх. Но он был очень счастливым ребенком, широко улыбался каждому, кто обращался к нему, и все любовались его светлыми волосами и голубыми глазами.
Что же касается остальных мужчин, то все они пришли в себя. У Ната и Сэмюэля Берда еще остались шрамы от солнечных ожогов, а Джейми был еще слаб после дизентерии, но уже шел на поправку. Билл Аллен и Уильям Мортон выглядели лучше других. Их смуглая кожа приобрела шоколадно-коричневый оттенок, от чего они стали похожи на местных жителей. Им очень нравилось работать в доке, днем загружая и разгружая корабли, а к ночи возвращаясь в деревню, где местные женщины готовили им еду, хихикая и флиртуя.
Мэри показалось, что Бог не только внял ее молитвам и помог им добраться до этого безопасного места, но и осыпал их дополнительными щедротами. В Купанге был отличный, не очень жаркий климат, еды оказалось предостаточно, а люди, живущие здесь, отличались щедростью и жизнелюбием. А еще это место поражало своей красотой. Здесь были белые песчаные пляжи, кристально-голубое море и пышная зеленая растительность.
А в дополнение ко всей доброте и заботе, которыми их здесь окружили, все восхищались Мэри и уважали ее. Прошел слух, что именно благодаря ее силе воли мужчины оказались здесь, и все, от Ванжона до самого последнего местного бедняка, приняли ее и детей с открытым сердцем. Ею никто никогда раньше так не восхищался. Когда Мэри была еще девочкой, в Фоуэе ее постоянно упрекали за недостаток
