Файер расправила плечи.
– Вы будете поражены, когда увидите, как легко я справляюсь с некоторыми неженскими делами.
Она не стала рассказывать, что два года назад, когда ее кузен сломал руку во время охоты в Арианроде, она вызвалась брить ого ежедневно.
– Кроме того, ощущение самого процесса, когда я поднесу лезвие к вашему горлу, вызывает во мне неописуемый восторг.
Мистер Броули от души рассмеялся.
– Я нисколько не сомневаюсь в этом, – заверил он ее и усмехнулся. – Но как вы можете хорошо выполнить такую работу, если нас разделяет целая комната?
Файер взяла со столика небольшую глубокую миску и смешала в ней мыло, мед, масло бергамота и серую амбру. Она специально поинтересовалась у отцовского лакея, как делается эта смесь. Взяв в руки мокрый помазок, девушка без колебаний опустила его в ароматную пену.
Взглянув на Гоббса, мистер Броули произнес:
– Я буду вести себя спокойно, Файер, обещаю. Мне не понадобится смирительная рубашка.
Однако Гоббс не отпускал плечи хозяина.
– Гоббс, я поражаюсь вашим успехам. Но поскольку ваш господин дал обещание вести себя прилично, вы можете вернуться к своим обязанностям.
Гоббс убрал со лба прядь волос.
– О да, миледи. Позовите меня, если вдруг понадоблюсь. – Мистер Броули застонал.
– Господи, Файер, да вы же испортите мне всю прислугу.
– Я говорила вам много раз, что называть меня по имени неприлично, – с досадой сказала девушка, хотя в глубине души готова была признать, что ее имя, произнесенное Маккусом, скучит для нее подобно музыке.
– Я никого не порчу. Гоббс лишь проявил ко мне должную почтительность.
– Гоббс никому не выказывает никакой почтительности, – возразил мистер Броули и вытянул шею, чтобы облегчить ей задачу. – Он готов плясать под вашу дудку, потому что вы очаровательны. Одна ваша улыбка – и он тает.
Файер провела по его подбородку помазком.
– Не думаю, – ответила она, снова опуская помазок в миску.
– Вы никогда не закончите, если не придвинетесь ближе, – обнимая Файер за бедра, сказал он. Ему удалось притянуть ее к себе, так что она оказалась зажатой между его коленями. Прикоснувшись ногой к его плоти, она почувствовала пробежавшую по ее телу дрожь. Господи, какая же она глупая гусыня! Ради всего святого, ей всего лишь нужно побрить этого господина, а не заниматься с ним любовью. Файер взяла себя в руки и уже через несколько минут закончила наносить на лицо джентльмена пену для бритья. Они заключили сделку, напомнила она себе. Ничего больше.
Файер опустила помазок в воду и взяла бритву. Гоббс наточил лезвие на славу, и, если у Файер дрогнет рука, она может порезать или даже поранить своего подопечного.
– Просто будьте помягче, – словно читая ее мысли, посоветовал Броули.
Он запрокинул голову и закрыл глаза.
Прикусив нижнюю губу, Файер сосредоточилась и, прижав лезвие к коже, приступила к делу. Оголившаяся кожа, к ее облегчению, была чистой и не кровоточила. Вымыв лезвие, девушка продолжила бритье уже с большей уверенностью.
– Меня еще никогда не брила женщина, – явно позабавленный происходящим, произнес Маккус. Он так и не убрал руки, которые покоились на бедрах Файер. – Но это такой приятный опыт, что я не отказался бы повторить его снова.
Его прикосновение отдавалось в ней учащенным сердцебиением. Руки Файер стали мелко дрожать, и она невольно оперлась на плечо мистера Броули.
– Если я случайно задену кончик вашего носа, вам будет не до приятных ощущений. Сидите смирно! – приказала она, пытаясь скрыть охватившие ее чувства. – Я больше не потерплю никакого озорства с вашей стороны, мистер Броули.
– Маккус, – мечтательно закрыв глаза, поправил он ее. – Вас не поразит ни гром небес, ни удар молнии, если вы доставите мне удовольствие, называя меня просто по имени, дорогая моя. Прошу вас. И тогда я исполню любую вашу просьбу, – добавил Броули, не заметив, что перешел на хриплый шепот.
Услышав мольбу в его голосе, Файер удивилась, и ее левая бровь изогнулась дугой. «Вашу просьбу...» Это звучало так заманчиво, так многообещающе.
– Ну хорошо, Маккус, – согласилась она, не желая препираться с ним и чувствуя, что ее нервы взвинчены до предела из-за его близости.
Короткими, точными движениями она избавила его от усов, которые он так яростно защищал, а потом приступила к бритью подбородка.
– О, Файер, мне так нравится, когда вы произносите мое имя, – признался Маккус, наблюдая за тем, как она моет лезвие и помазок. – Кажется, будто ваш голос становится еще мягче. В нем появляются нотки сомнения, но это лишь придает вам очарования.
Она не колебалась! Только женщина, которая влю... Нет, нет, нет! Она не станет потакать своим слабостям. Он хочет приручить ее, усыпить ее бдительность. Файер резко повернула его голову в сторону и двумя уверенными движениями закончила свою работу.
