– Я мог бы уговорить тебя не ехать, – вкрадчиво произнес Маккус.
– Возможно, – встряхивая в руках платье, ответила Файер. Она придирчиво осмотрела его и, к собственному удовлетворению, решила, что оно безупречно. – Я очень рискую, делая такое признание, Маккус, но... Твои прикосновения вызывают во мне необыкновенные чувства.
Файер умолкла, но в ее красноречивом взгляде отразились все ее эмоции: она вспоминала, как извивалась в его крепких объятиях, доводивших ее до головокружения, и хотела вновь пережить свои ощущения.
– Но я получила жестокий урок, – сказала она после паузы. – Потакать прихотям плоти, как я поняла, бывает очень опасно, и мне придется усвоить это раз и навсегда. Последствия необдуманных шагов бывают столь непредсказуемы, что я теперь буду всегда думать дважды, прежде чем поддаваться зову неясных желаний.
– Файер, но я бы ни за что...
– Нет! Нет! Нет! – с горячностью прервала его Файер, не желая слышать каких бы то ни было обещаний. – Я не хочу, чтобы ты клялся мне в своей верности. – Немного успокоившись, она расправила складки на платье и добавила: – Кстати, я бы не поверила твоим обещаниям, даже если бы ты их произнес.
Ее губы задрожали. Когда Маккус увидел в глазах девушки горечь и боль, он тут же забыл о капризах плоти. Встав с кровати, он обнял ее, искренне желая утешить. Файер с благодарностью приняла этот жест. Маккус вдруг осознал, что Файер, как никто другой, умеет будить в нем сострадание. Рядом с ней он был способен на непредсказуемые поступки. Если бы в это мгновение на пороге ее спальни показался Стэндиш, он задушил бы негодяя собственными руками.
Когда они уселись в экипаж, Файер выжидательно посмотрела на него, но ни о чем не спросила. По сигналу Маккуса кучер взмахнул кнутом, и лошади тронулись в путь.
– Итак, мистер Броули, вы должны быть довольны собой. Вам удалось то, что не получилось даже у моих близких, – вы убедили меня изменить решение.
Маккус театрально вздохнул и с деланной скромностью потупился.
– Если бы все было по-моему, то мы провели бы этот вечер обнаженными в вашей постели.
Файер ахнула и прикрыла рот рукой, стараясь подавить возмущение. Она никак не могла привыкнуть к его прямолинейной манере изъясняться.
– О, даже Карлайл не отважился бы на такое, – сказала она, с трудом представляя, как бы отреагировал отец, если бы застал дочь в ее постели с мужчиной.
Однако слова Маккуса разбудили в Файер тайные желания, и она передвинулась глубже в тень, чтобы он не мог прочитать ее сокровенные мысли. Этот мужчина, как ей казалось, был чересчур уверен в своей власти над ней. Каждый раз, когда он прикасался к ней, она словно погружалась в теплые воды бурной реки. Понимая, что ей нужно держать себя в руках, Файер стряхнула наваждение и обратилась к Маккусу с вопросом:
– Итак, сэр, вы пошли на немыслимые уловки, чтобы вытащить меня из дому. Теперь я хотела бы узнать, куда мы направляемся? И что в этом мешке?
Она толкнула ногой холщовую котомку, покоившуюся на полу.
Маккус не стал говорить заранее, куда он ее приглашает, и Файер растерялась, не зная, какое платье ей надеть. Учитывая, что Амели, ее горничная, отсутствовала, девушка выбрала наряд, в который она могла облачиться без посторонней помощи. Это было прелестное платье из голубого шелка с нижними юбками из тонкого белого атласа. Оно было декорировано по лифу бусинками и драгоценными камнями. Короткие рукава украшали вышитые бисером ленты. Ей пришлось прибегнуть к помощи Маккуса всего дважды – когда ей требовалось расстегнуть платье, в котором она была дома, и когда понадобилось завязать ленты на новом наряде. Ее скромность при этом почти не пострадала.
– Признайся, – обратился к ней Маккус, – тебе действительно хочется узнать, что в этом мешке?
Файер заметила постороннюю вещь сразу, как только села в экипаж, и теперь ее любопытство росло с каждой минутой. Ей до смерти хотелось проверить содержимое таинственной поклажи. Она вдруг вспомнила их встречу накануне днем, когда она стояла у витрины с лордом Хоксби. Маккус несколько раз упомянул, что собирается купить подарок для одного друга. Хотя он ничего не выбрал при ней, Файер не терпелось узнать, удалось ли ему присмотреть что-нибудь после их расставания. Она игриво толкнула его.
– Ты заверял меня, что твое предложение по поводу развлечений намного интереснее, чем рассматривание пальцев на ногах, но теперь я уже не уверена в этом.
– О, какая дерзкая девица!
Он развязал шнурок на мешке и, не отрывая взгляда от ее лица, вытащил черную маску-домино.
– Маскарад?
– Точно. Это развлечение поможет нам сохранить инкогнито и вдоволь повеселиться. – Он прикрыл глаза маской. – В тот вечер, когда мы были на концерте, я вдруг подумал, что лучше бы мы отправились на маскарад. А после встречи с мисс Шиф и ее друзьями я точно знал, что хочу именно этого.
Вспомнив свое столкновение с мистером Фарелом и его неприличное предложение, Файер подумала, что эта троица тоже пожалела о встрече с ними.
– Я предполагаю, что у тебя там имеется и подходящий для этого случая наряд.
Маккус снова потянулся к мешку и вытащил из него накидку темно-голубого цвета. Файер принялась рассматривать свою маску: она была украшена белыми перьями по бокам так, что скрывала почти все лицо.
– Как чудесно! – воскликнула девушка, прикладывая маску к лицу и весело улыбаясь. – А кто-нибудь присоединится к нам?
– И кого же ты имеешь в виду? Лорда Хоксби? – Маккус сорвал с себя маску и швырнул ее на сиденье. Файер нахмурилась. Ей было неприятно, что он напомнил ей о встрече у магазина. Она опустила маску на колени и непринужденно спросила:
