видеофона и передо мной предстала испуганная физиономия диспетчера.
— Дам, кажется, тебе сегодня предстоит пережить несколько неприятных минут…
— Что случилось?
— Какая-то авария на Титане… Оттуда возвращались несколько человек…
— И что — растворились в пустоте?
— Нет, но их немного деформировало… — Диспетчер состроил такую гримасу, что я заподозрил наихудшее.
— Не воспроизвели им голов, конечностей?..
— Нет. Но они уменьшились. Словно кто-то превратил нормальных людей в карликов, точно сохранив все пропорции. И это самое странное…
— Но это же невозможно! Это не может быть случайностью…
— Да, похоже на злой умысел.
— Но зачем кому-то понадобилось создавать карликов? — удивился я, так как недооценивал человеческой изобретательности.
— Я тоже этого не понимаю, — он пожал плечами. — Во всяком случае, я тебе не завидую. Неприятности на сегодня тебе обеспечены.
— Сколько их?
— Неприятностей?
— Да нет, этих… уменьшенных?
— Увидишь. Во всяком случае, приготовься к приему. Через несколько минут первая партия выйдет из синтезаторов…
Я встал. Пригладил волосы, сдул невидимую пылинку со стола, еще раз окинул кабинет критическим взглядом и придал лицу деловое выражение. Сейчас кто-нибудь войдет и начнется… Придется объяснять, что эта метаморфоза произошла не по вине «Космолета», что всему причиной законы физики…
Я долго расхаживал по кабинету, а когда наконец остановился, информационный автомат с треском распахнул дверь перед небольшим человечком. Человечек подозрительно огляделся и подошел ко мне.
— Меня зовут Бим Мом, — сказал он гулким басом, исходившим откуда-то из глубины живота.
Это было так неожиданно, что я с трудом удержался от смеха.
— Дам, заведующий отделом жалоб и предложений, — представился я.
Бим Мом кивнул, словно подтверждая, что именно я ему и нужен.
— У вас какие-нибудь претензии к 'Космолету'? — спросил я, и вида не подав, что знаю, в чем дело.
— Претензии? Это не то слово! Я потерпел ущерб и возмущен! — крикнул он, а его голос напоминал басовитое рычание стартующей ракеты. — Вы безответственные головотяпы, эксплуатирующие человеческую доверчивость! Что вы наделали, посмотрите… — Он трагическим жестом указал себе на грудь.
— Успокойтесь и скажите наконец, в чем дело?
— То есть как в чем? Вы же меня… укоротили, разве не видите?
— Нет. А как вы выглядели раньше?
— Вы не видите разницы? Раньше я был человеком, мужчиной, а не обрубком, как теперь! Посмотрите! — Он сунул мне под нос свою видеографию.
Действительно, на фоне зеленых скал Титана стоял слегка сгорбившись широкоплечий мужчина, а передо мной была его уменьшенная копия.
— Да, бывает, — сказал я негромко.
— Что бывает?
— Помехи при приеме…
— Не понимаю. — Он пожал плечами.
— Вы кто по профессии? — спросил я.
— Астроном. — Бим Мом с недоумением взглянул на меня.
— Чудесно! — обрадовался я. — Мы с вами поладим!
— Ни в коем случае! — опять вспылил Бим Мом.
— Да я не об этом. Как астроном вы должны знать принципы термодинамики.
— Да, конечно, — растерянно согласился он.
— Вот это я и имел в виду.
— Но какое отношение имеют принципы термодинамики…
— То есть как? Ведь, между прочим, они гласят, что в замкнутой системе энтропия не уменьшается.
— Уж не хотите ли вы сказать, что именно поэтому нас превратили в лилипутов? Глупости! Вы и сами это отлично знаете.
В дверях появилась уменьшенная молодая женщина. Она внимательно осмотрела меня с головы до ног, словно я был манекеном в витрине.
— Ну да… — Я не находил веских возражений, а она тем временем подошла совсем близко.
— Замечательно вы нас… обработали. Правда, теперь я умещусь в любом из этих прелестных детских гелиоптеров, зато все мои платья будут мне велики! Вам хотя бы известно, что именно произошло? — Она бросила на меня проницательный взгляд.
И тут я понял, что не гожусь для отдела жалоб и предложений. У меня в голове не было ни единой мысли. Я не мог ничего придумать. 'Только и умеешь, что проигрывать автомату', — сердито подумал я.
— Значит, вам ничего не известно! Советую хорошенько обдумать план действий, пока они не явились сюда.
— Кто 'они'?
— Волноэкскурсия с Титана, которую переслали после нас. Они собрались внизу и обсуждают, что делать дальше. Рано или поздно они придут к вам.
— Ну, что-нибудь я им да скажу, — сказал я легкомысленно.
— Советую придумать что-нибудь пооригинальнее. Среди них есть археологи, у некоторых при себе автобиты… — усмехнулась она.
Я побледнел, и она заботливо спросила:
— Вам нехорошо?
— Нет… нет…
Бим Мом неожиданно оживился.
— Представляю себе, что тут произойдет через минуту, — расхохотался он.
Через минуту в кабинет ворвались волноэкскурсанты. Они толкались в дверях, пытаясь перекричать друг друга. Некоторые грозили мне сжатыми кулачками. И только тогда я понял свою истинную роль в «Космолете». Я был тем, кого в древности называли жертвой, которую резали во славу богов во время больших торжеств. «Космолет», придерживаясь принципа: 'Наш клиент — наш бог', тоже, видимо, должен был иногда приносить жертвы.
Вначале я пытался что-то им объяснить, но вскоре понял, что они все равно меня не слушают. Кричали те, которые уже были в кабинете. Те, кто еще оставался за дверью, тоже кричали. Шум стоял невыносимый. Если б не искаженные яростью лица, их можно было бы принять за шумную ватагу ребятишек, выходящих из детского сада.
Я подумал, что у меня, наверное, вид провинившегося школьника, и чуть не рассмеялся. Однако мое положение отнюдь не было веселым. Человечков в кабинете набивалось все больше и больше.
Кабинет не был резиновым, так что попасть внутрь удалось не всем. Стало так душно, что у меня по лбу заструился пот. Я дышал с трудом, хотя толпа едва доходила мне до груди. Им, должно быть, приходилось еще хуже, но, несмотря на это, верещание не прекращалось. В смешанном хоре голосов я все чаще различал крик:
— Окно! Окно!
Наконец кто-то рядом со мной крикнул:
— Откройте окно!
Я подумал, что им душно, но вдруг почувствовал, что они настойчиво подталкивают меня к окну.
