следить не только за собственной речью, но и поправлять плебейский жаргон Ахиллы.
– Ты съешь, а я слопаю, – весело огрызнулась гладиаторская воспитанница. – Какая разница, как сказать! Поросенку от этого не убудет, а я не собираюсь ломать себе язык и голову, подбирая всякие словечки. Где наш свин?
С этими словами она ловко обогнула подруг и, нырнув за койку Свами, завозилась с довольно увесистым свертком, нащупывая в темноте завязки.
– О! Здесь еще и в кувшине что-то плещется!.. Жаль, ножа нет, придется рвать беднягу на части!
– Не кричи ты так, – одернула ее благоразумная Свами, помогая Корнелии перебраться с пола на постель, – а то сейчас к нам примчится охрана и все отберет.
– Не посмеют, – решительно отрезала Луция, пытаясь в темноте нашарить руку Ахиллы с куском поросятины. – Побоятся скандала. У Федрины с Каризианом какие-то дела, так что он не захочет с ним ссориться.
– Постой-постой, – напряглась вдруг Ахилла, – они что, хорошо знакомы?
– Ну, не то чтобы хорошо… Мы с ним эту тему никогда не обсуждали, но ходили слухи, будто их видели вместе при странных обстоятельствах. А, кроме того, Каризиана часто сопровождали в поездках наши венаторы. А что? И где мой поросенок?
– Бери всего, – сунула ей тушку в руки Ахилла, чувствуя, что вот-вот решит давно мучащую ее загадку. – Камилл сказал, что эти господа в Путеолах пригласили нас потому, что им была нужна я… Среди гостей был твой Каризиан. Они еще с Севером перед началом наших выступлений зашли на нас посмотреть. Причем крутились около меня. Потом Каризиан привел к нам на постоялый двор лекаря и пошел шептаться с Камиллом… А потом… Ну и гад же он, твой красавчик! Да это он меня сюда упек!
– Не может быть!
– Еще как может! Что меня хочет купить ланиста из Рима, Камилл сказал после разговора с твоим лицемером. А с утра меня забрали люди Федрины с ним самим во главе. Значит, во дворце Севера и его папаши мне устроили смотрины, а поскольку Федрина рылом не вышел, то поручил это дело сенатору Каризиану. Я-то думала, что он нормальный человек, который приятельствует с Севером по ошибке, а он, оказывается, ничуть не лучше! Не буду я есть поросенка! Он небось его ядом намазал!
От злости Ахилла так с размаху ударила кулаком по стойке, поддерживающей постель Луции, что та чуть не переломилась. Знай она все это заранее, с каким бы удовольствием вцепилась в холеную физиономию сенатора!
– Ну и дела, – вздохнула обескураженно Свами. – Лучше бы мы сегодня лишний раз потренировались, чем такие потрясения испытывать… Слушай, дорогая ты наша задира, давай подойдем к вопросу с другой стороны. Насколько я поняла из твоих рассказов, вашему ланисте позарез нужны были деньги. Значит, то, что ты попала сюда, для него лучший исход. И тебе не следует обвинять Каризиана.
– И его поросенка тем более, – хмыкнула Луция, раздирая утреннее подношение на куски. – Давай-ка лучше выпьем и съедим все, что он принес, а там, на сытый желудок, придумаем ему страшную месть. Эй, Корнелия, ты как, успокоилась? Вон у нас какие трагедии происходят, а ты из-за полной ерунды истерику устроила… Ну вот, кажется я его разделила почти поровну. Девочки, берите этот дар богов!
– Кого?
– Ну Каризиана, какая разница! Судя по вкусу мяса, мой возлюбленный был их посланником. А вино придется пить из кувшина по очереди! За нашу дружбу, назло врагам!
Так закончились Сатурналии в «Звериной школе».
Сила слабости
Беспокойные праздники, слава богам, закончились, и школа вернулась к привычному укладу. Федрина так и не устроил обещанный ужин, но никто особенно на него и не рассчитывал, так что обошлось без разочарований.
Дни тянулись за днями, точно барханы в пустыне. В городе началась эпидемия моровой язвы, и ланиста запретил любые контакты с внешним миром. За высоким каменным забором, окружавшим казарму, умирающие люди брели на Змеиный остров к храму Асклепия, император приносил жертвы, моля богов остановить мор, а в стенах школы жизнь шла своим чередом, и Нарцисс все так же поносил «куриц» за лень и бесталанность. Высокие гости, занятые более серьезными делами, больше не вносили сумятицу в раз и навсегда заведенный уклад, и девушки почувствовали даже некоторое удовольствие от монотонности, приносившей покой в их измученные души; поэтому, когда в конце января в воротах появился Каризиан, Луция ощутила весьма двойственные чувства. С одной стороны, приятно, что даже в рубище ты нравишься светским львам, с другой – как бы чего не вышло. Ее тревога еще больше усилилась, когда новоиспеченный квестор, вместо того чтобы направиться к ней или хотя бы подать знак, что рад встрече, быстро поднялся по лестнице в хозяйские покои. Интересно, что он там забыл?
Она повернулась к стоящей у соседнего палуса Ахилле, чтобы сообщить о странном визитере, но скифянка уже заметила ее поклонника и на удивленный взгляд Луции только пожала плечами. Может, он хочет арендовать у Федрины охрану или что-то еще?
Колокол возвестил перерыв на второй завтрак, и девушки потянулись в свои комнаты, чтобы оставить тренировочное оружие и привести себя в порядок перед трапезой. Двор обезлюдел, только у ворот стояла недремлющая охрана, зорко следящая за малейшими событиями, происходящими во дворе. Спартак преподнес римлянам слишком жестокий урок, и они его усвоили в полной мере.
Смывая с лица пот и пыль, заинтригованная Луция продолжала ломать голову над странным поведением своего жениха. Все-таки интересно, о чем так долго могли беседовать сенатор и ланиста, принадлежащие к совершенно разным слоям общества: аристократии и миру актеров, проституток и гладиаторов?
Скоро к игре «Отгадай, что задумал Каризиан?» подключились и три ее подруги. Поглощая ячменную кашу, девушки наперебой строили фантастические догадки о причине визита сенатора и сами же хохотали над их нелепостью. В какой-то момент они почувствовали себя не рабынями, запертыми за высоким забором казармы, а молодыми красивыми женщинами, и были счастливы от этой иллюзии свободы.
Сидевшие по соседству германки сначала только передергивали плечами, потом начали тихо шушукаться, пока Видана, пользующаяся безнаказанностью на правах наложницы Домициана, не сделала своим соплеменницам успокаивающий знак, мол, все устрою в лучшем виде. В столовой в этот момент не было никого из тренеров или охраны, и коварная красавица решила использовать представившийся шанс.
В качестве объекта издевательства беловолосая интриганка выбрала безропотную христианку Флавию, которая жила в комнате, где собрались дочери разных племен, не только не знавшие языка подруг по несчастью, но и плохо говорившие на латыни. Видимо, из-за этого они были каждая за себя и не могли устоять перед напором германок.
Несчастная девушка сидела, низко опустив голову, и молча ела свой завтрак, когда Видана вытащила из-за пазухи маленький серый комочек и метко швырнула его в миску с ячменной похлебкой, стоявшую перед беззащитной христианкой. В стороны полетели брызги, а через край миски свесился не поместившийся в ней мышиный хвостик.
В трапезной наступила тишина. Белая как стена Флавия молча смотрела на полузатопленный трупик грызуна, германки хохотали над выходкой подруги, а остальные девушки, опустив глаза, делали вид, что происходящее не имеет к ним никакого отношения.
– Ну что же ты не ешь? – поинтересовалась Германика, глядя не столько на несчастную жертву, сколько на стол, за которым сидела Свами с подругами. – Твой бог услышал молитвы и послал тебя вкусное мясо. Давай, наворачивай, а мы посмотрим, позавидуем…
Широко открыв прекрасные карие глаза, Флавия оглядела соседок, словно ища у них поддержки, но никто не жаждал связываться с крепкими северянками. Все старательно отводили глаза, словно были уличены в постыдном проступке.
– Слышала, что тебе приказали? Жри сейчас же! – поддержала предводительницу виновница скандала, отбрасывая белокурую прядь, закрывшую один глаз.
Смуглая дрожащая рука потянулась к ложке, но, не коснувшись ее, взмыла к лицу, чтобы вытереть беззвучно хлынувшие слезы.
– Я так больше не могу, – поднялась из-за стола возмущенная Свами. – Не смей трогать эту дрянь!
