37
Комиссар Вольман коротал ночное ожидание за партией в шахматы с инспектором Майером. В тот момент когда он объявил своему партнеру «гарде», в кабинет вошел инспектор Фридман. Оторвавшись от шахмат, Вольман повернулся к нему.
— Дело близится к концу, герр комиссар, — сказал Фридман.
— С каких это пор вы стали разбираться в шахматах? — удивился комиссар.
— В шахматах я совсем не разбираюсь.
— Откуда же вы знаете, что у меня выигрышная позиция?
— Я не имел в виду шахматы, герр комиссар. Эта женщина попалась на удочку. Она едет в клинику — звонила из отеля «Кенигсгоф». Не желаете послушать? — Инспектор подал Вольману магнитофонную пленку.
— Виват! — радостно воскликнул комиссар. — Я всегда говорил, что женщинами управляют чувства. Если вы сможете поставить их в ситуацию, которая зацепит их чувства, то они перестают трезво мыслить, господа.
— Не все, герр комиссар, — сказал Майер. — Помните Конопатую Ветку, проходившую по банку в Эссене? На нее бы чувства не подействовали.
— Это была уже не женщина, Майер.
— Да, но… — засомневался инспектор, — я видел ее без всего и должен признаться, что в женских прелестях у нее недостатка не было.
— Ну, дружище, — заметил Фридман, — ведь женщину характеризует не только…
Инспектор Майер махнул рукой:
— Знаю я эти речи… Тот сексуальный маньяк из Вайдена тоже говорил с женщинами лишь о душе, но посмотрите, каких он выбирал.
— Может быть, сменим пластинку, господа? — вмешался в спор комиссар Вольман. — Вы, Фридман, отправляйтесь в отель «Кенигсгоф». На всякий случай — чем черт не шутит!
— С удовольствием, — согласился Фридман. — Я уже был в отеле «Кенигсгоф» и теперь хотел бы спросить портье, почему у него вдруг затуманилось зрение и он ничего нам не сообщил.
— Это никогда не повредит, — согласился Вольман. — А вы, Майер, подготовьте мой кабинет. Я немного побеседую с дамой.
— Это тоже никогда не повредит, — улыбнулся Майер и вышел вместе с Фридманом.
38
Если бы инспектор Фридман немного поспешил, то он бы застал Райн в отеле, но он пришел в тот момент, когда лысый портье уже вернулся к своему столу.
— Хорошо, что вы зашли к нам, герр инспектор, — начал портье прежде, чем Фридман успел поздороваться. — Я собирался звонить вам… Мне кажется, что эта дама находится у нас. Или очень похожая на нее.
— И когда же ты это установил, старикан? — спросил Фридман.
— Когда? — переспросил портье и подумал, что сделал большую глупость, оставив в кармане конверт с деньгами. — Собственно, сейчас… Я был на кухне и в умывальной комнате, а когда возвращался, то видел ту даму, которая остановилась в номере на втором этаже — она, кажется, шла в бар. Когда она проходила мимо, меня вдруг осенило, что это именно та женщина, которую разыскивают, и нужно срочно звонить в полицию, и я заспешил к стойке. А тут вы и появились.
Инспектор кивнул, но выражение лица у него по-прежнему оставалось недовольным.
— Да, появился, — сказал он после паузы. — Ну а когда оформляли номер, вы что же, на нее не обратили внимания?
Лысый шантажист искренне удивился:
— Я оформлял номер? Ну что вы, герр инспектор! — Он повернулся к своему помощнику: — Юрген, кто оформлял номер для дамы на втором этаже?
Юрген передал ему книгу регистрации посетителей. Портье перелистал ее и нашел запись:
— Моника Дулард… Пожалуйста, герр комиссар, это она.
Юрген наклонился над книгой и внимательно посмотрел на запись.
— Оформляли ее вы, — коротко произнес он.
Портье уставился на книгу. Через мгновение, хлопнув себя ладонью по лбу, он радостно воскликнул:
— Ну конечно, я ее оформлял в тот момент, когда эта старая англичанка подняла здесь скандал! Представляете, герр комиссар, эта леди из Бирмингема всегда приезжает со сворой пуделей… Дама ест только кашу, а собакам заказывает такое, что, если рассказать, вы не поверите, и при этом постоянно жалуется, что готовят из некачественного мяса. И сегодня тоже! И сразу же со скандалом выехала… Поэтому я и прозевал эту Дулард, понимаете?
— Только учтите, будет очень неприятно, — проговорил инспектор, — если Дулард не окажется в баре или куда там она шла? Понимаете?
Портье сделал обиженное лицо.
— Не думаете ли вы…
Фридман не дал ему договорить:
— Пойдемте со мной!
— Куда прикажете?
— Посмотрим, где эта дама.
— Конечно, герр инспектор! Только, пожалуйста, осторожно, ведь это отель высшего класса.
— Да, — согласился Фридман, — с отличным обслуживанием.
Номер Моники Дулард, естественно, оказался закрыт.
— Она не может здесь находиться, — заметил портье, — ведь я видел, как она уходила.
— Куда?
Портье указал на длинный коридор:
— Туда.
— Это проход к бару?
— Да, господин инспектор.
— А куда еще?
— На кухню.
— А еще?
— К умывальным комнатам.
— А еще?
— Ну… — заколебался портье, — к черному ходу.
— Тогда ясно, — спокойно сказал Фридман. — Можно идти в бар.
Они вошли в слабо освещенный и почти пустой бар, где приглушенно играла музыка. Кроме группы разряженных голландцев, нескольких скучающих парней и таких же безразличных девиц между столиками порхали два официанта, выделявшиеся своими черными фраками. Убедиться, что в баре отеля «Кенигсгоф» Моники Дулард нет, большого труда не составляло.
— Так, — констатировал Фридман, — теперь внимательно обследуем номер госпожи Дулард.
— Может, она в умывальной комнате? — подсказал портье.
— Может… — согласился Фридман. — Загляните туда.
Портье быстро осмотрел умывальную комнату и вернулся:
— Там ее нет.
