трамваи.
Сами заводы, еще раньше развитого железнодорожного движения, выдерживали уже два столетия свою установку времени. Эта установка стала обязательной не только для самого пролетариата. Утром в завод в одно и то же время входят и рабочий, и мастер, и инженер, и директор. В одно время и выходят.
Эта индустриальная установка времени накладывает свою хронометричность и на всю культурную жизнь народов. Ведь утром, при посадке на поезд, в шесть часов утра, в Париже я могу купить газету и в поезде ее проглотить. Беспощадный объективный хронометр будит лавочников и мелких рестораторов, для которых рабочий с раннего утра является клиентом. А вечером тот же хронометр заставляет пролетариат и мелкую буржуазию ложиться спать в десять часов.
Мы не будем приводить примеров этого упорядочения времени, диктуемого производством. Укажем в противовес этому, что у нас, в Советской России, есть особые поезда, названные директорскими (в одиннадцать часов!), на которых едет командующая производственная интеллигенция. Укажем, что у нас заводской труд считается физическим, и закон установил для него восемь часов, а канцелярский труд считается умственным, и закон установил для него шесть часов. Заводский рабочий, работающий сдельно, привыкший к учету каждых 15 минут, работающий, как известно, не только мускулами, но и нервами, мозгом, работает восемь часов, а канцелярские мухоловы, работающие помесячно и интересующиеся приходом вожделенного 4-го часа, работают шесть часов. Это в нашей Советской России дает свою инерцию былая барщина, барщина навыворот.
Этих фактов можно было бы привести множество. И все они говорят о том, что установки на производство у нас нет, объективная установка на время чувствуется слабо.
Не забудем, что слабая установка нами констатируется для городов, Если же вспомнить, что наши города тонут в полях и лесах, то для всей России в целом эта установка почти совсем нечувствительна. Деревня не подчинена транспортно-производственному ритму. Летом, особенно в разгар уборки, для нее время дорого: деревня спит 2–3 часа. Зимой время «коротается» (какое тут уплотнение, давай разряжение времени!).
При такой слабости объективных установок на время вполне естественно, что разговоры о времени концентрируются около таких невинных вещей, как собрания, и могут выродиться в поверхностный спорт вокруг стульев или же в совершенно неуловимую общую агитацию.
Однако постановка вопроса о времени отнюдь не напрасна.
Весь вопрос о том, как бы не сыграть второй раз «в прозпропаганду».
Прежде всего, необходимо установить, что если объективно-регулирующие нормы времени в нашей жизни представлены слабо, то дело идет о создании субъективных установок на время.
Не только для нашей деревни — для наших городов неуловим пульс затерянных в толще обывательщины заводов и дорог. Когда мы говорим о советских учреждениях, то каждый представляет их в виде приемных, хвостов, канцелярий, заседаний, а далеко не в виде передвигающихся вагонеток, кранов, колес, локомотивов, регулярно идущих депеш, ордеров и нарядов.
Если говорить теперь об определенной кампании, то ясно, что при объективной установке успех обеспечивается быстро. Провести не только перераспределение времени, но дать новые формы быта на железных дорогах можно тем, что установить новый график движения.
При субъективных установках дело неизмеримо труднее. Установить распределение времени студента, живущего в одиночку на частной квартире, дело очень нелегкое. Еще труднее установить время советского гражданина вообще.
Отсюда мы можем сделать целый ряд выводов.
1. В современной России, при слабости объективных установок на время, нам придется проводить «хронизацию» жизни мерами преимущественно субъективного воздействия, мерами, вообще говоря, малоэффективными и дорогостоящими, а при неверных ходах чрезвычайно убыточными, могущими создать перебои, замешательства.
2. Уже в силу того, что установки субъективны, они проявятся в чрезвычайном разнообразии: каждая социальная группа потребует своих подходов, каждая группа выявит свою определенную природу (рабочий, директор, студент, крестьянин, красный воин).
3. Экономическая отсталость России потребует для проведения этих субъективных установок тщательного изучения среды и значительного такта (бытовые часы рабочего, или, что еще сложнее, жены рабочего).
4. Выбор объектов для субъективных установок должен производиться на основе определенного социального анализа: есть такие области жизни, где хронизация будет сизифовой работой.
5. Субъективные установки будут проводиться тем легче, чем они более имеют контакта с объективными установками (рабочие часы заводов, расписание железных дорог, неоспоримый обычный обеденный час и т. д.).
6. Хронизация даст большой успех там, где трудовые, бытовые и организационные акты носят характер часто повторяемых явлений (а не оригинальных и неповторяемых).
7. «Хронизация» наиболее легко проводима при публично оперативной деятельности (а не закрытой, домашней, кабинетной).
8. Повышенное субъективное напряжение работников является фактором, способствующим «хронизации».
9. Такие области, которые находятся в состоянии очевидного неоспоримого роста, являются наиболее удобными и эффективными бассейнами для хронизации (чем застоявшиеся или падающие).
10. Только при известном успехе и закреплении хронизации на основе субъективной установки возможно обращение ее в объективную (организационный устав, перестройка аппарата управления, издание декрета, внешняя символизация условного времени).
11. При создании субъективных установок необходимо утилизировать богатый метод объективных установок: табельные листки на заводах, личные табели, сдельные бланки, запись ремонтной работы, наряды на поезда, трамваи и вообще средства передвижения, военные инструкции, связанные с установками, саперными работами, инструкционные карточки (введенные Тэйлором), листки браковщиков, производственные графики, хронометрические карты, визы часовых и разводящих, контрольные аппараты времени и часы у сторожей в заводах, будильники, хронометры, гудки и проч. и проч.
12. Необходимо помнить, что при объективных установках играет вначале огромную роль добровольчество со строгой дисциплиной и только после известного периода, отмеченного достижениями, выступает необходимость обязательного регулирования.
13. Площадь первоначальных опытов должна быть по возможности узкой, со строго ограниченной базой, иначе и выводы будут не ясны и ответственность будет не серьезна.
14. Широкие публично-организационные шаги должны предприниматься после продолжительной закрытой методической работы, иначе движение породит иллюзии и потонет в созданном им же хаосе.
15. Из всего этого следует, что движение за время должно подниматься не под лозунгом потребительства, а как производящее движение: надо, чтобы каждый участник, прежде всего, сам давал эффект и воздерживался от яростного обличения. Для любимого нами яростного обличения должен быть неоспоримый ценз. Иначе — сыщиков времени будет больше, чем производителей времени.
16. Есть особо рискованные и в то же время любимые объекты для опытов по «хронизации» или даже по так называемой научной организации труда умственного.
Здесь раз навсегда необходимо установить, что упорядочение этого сложнейшего трудового
