– У меня близнецы родились! – Взволнованный мужской голос. – Девчонки, два кило триста и два пятьсот. Они сейчас вас слушают!
– Новорожденные? – чуть не поперхнулась я.
– Да нет же! – удивляется моей тупости молодой отец. – Женщины в роддоме, в палате. У меня записано: Света Яковлева, мальчик три семьсот, Оля Воронова, девочка два шестьсот...
Он перечисляет, я записываю имена рожениц и вес новорожденных.
– Дорогие друзья, не знаю, выпадет ли мне ещё такое удовольствие, как поздравить в эфире людей, ставших мамами и папами, новоиспечённых бабушек и дедушек, врачей, которые принимали роды и которые дежурят сегодня вечером. От всей души, от имени тех людей, которые сейчас ликуют, хочу поздравить Свету Яковлеву, родившую мальчика весом три килограмма семьсот граммов, Ольгу Воронову, давшую жизнь малютке с хорошим весом два шестьсот...
Я перечислила рожениц, что было, наверное, лишним с точки зрения экономии эфирного времени. Но ведь людям приятно снова услышать свои имена.
– Слушайте песню в исполнении Татьяны Овсиенко «Мой малыш».
– Алло! Вы в эфире, говорите! Алло!
– У меня собака пропала. – Сдавленный женский голос сквозь рыдания.
– Сочувствую, но вы позвонили на передачу «Поздравляю вас!» К сожалению...
– Помогите! – крик души.
Я поднимаю руку, сигналя Игорю – «не отключай!»
Беру на себя смелость:
– Говорите приметы собаки, только быстро.
– Её зовут Веста, она дворняжка, но очень умная, рыжая с чёрным, а ножки белые. Пожалуйста, кто найдёт, позвоните по телефону... Спасибо!
– Боюсь, что благодарите вы преждевременно, сейчас вам потащат всех бездомных псов. Следующий звонок. Алло?
– Меня зовут Харитонов Андрей Степанович.
– Очень приятно. Кого вы хотели бы...
Перебивает:
– Я прожил нелёгкую жизнь, а вам ещё хуже светит. Потому что раньше был порядок, а теперь всё продается и покупается...
Сталин! Узнала. Только в день захвата он представился Ивановым Сергеем Владимировичем. Сейчас он нам устроит концерт без заявок. Ах, дед! ОМОНа тебе мало?
«Отключай!» – машу Игорю.
– Дорогие друзья! Андрей Степанович Харитонов, звонок которого, к сожалению, прервался, – один из самых активных слушателей нашей радиостанции. Он регулярно звонит на все передачи и задаёт
Под последний трек я подогнала все заявки, пришедшие по эсэмэс.
Легко вырваться на свободу, прочитать Костины записки мне было не суждено. В аппаратной поджидала Лара:
– Продюсер Сеня хочет с тобой поговорить.
Я ушмыгнула бы – потом, завтра, в следующем веке поговорим. Но Лара, словно чувствуя моё настроение, под конвоем доставила меня в кабинет руководства.
Семён Викторович не сидел, как обычно, за столом, а расхаживал по кабинету, возбуждённо потирая руки.
– Классно, супер, не ожидал. А я в тебя не верил. Спасибо Косте! Пришла затурканной девицей, тени своей боялась. Пищит про русский язык. Ну как здоровско! Но про сбежавших собак – это перебор. Начнут теперь бесплатные объявления делать. Хотя! Изменить жанр? «Поздравлялку» в «болталку» превратить? А? Мысль? Надо обмозговать.
– Вы Сталина узнали?
– А то! Меня чуть инфаркт не хватил. Ты его мастерски – про «постоянный слушатель», «интересные вопросы» – заболтала. Так держать, Ася! Мы всех умоем!
Смогу ли я «так держать»? Чего я наговорила? Неужели поток моего воспалённого сознания, жаждущего единственного: прочитать заветную рукопись, был кому-то интересен?
Очевидно, на моём лице отразилось сомнение, которое Семён Викторович растолковал по-своему.
– Уже сманивали, да? Гонорары большие обещали? Ася, не верь им! Сначала покупают за сумасшедшие бабки, потом кидают. А ты ведь у нас начинала.
«Он думает, что меня переманивают конкуренты, – сообразила я. – Успокоить? Сказать, что ни за какие деньги не перейду на другую станцию? Нет, лучше промолчать».
– Повысим тебе ставку, – расщедрился продюсер, но тут же поправился, – если на том же уровне проведёшь ещё несколько «поздравлялок».
– Сколько? – спросил кто-то меркантильный вместо меня, но моим голосом.
– Пять выпусков. Ладно, три. Два, согласен.
– У меня есть ещё одно условие, – продолжал чужак из моего сознания. – Идея не слишком затратная, но сулящая большие выгоды в рейтингах. Сайт передачи «Словарик». Надо оплатить создание и поддержание сайта.
– Понял. Сколько?
Семён Викторович соображал быстро, но и я не отставала:
– Цену назовут программисты. Не думаю, что высокую. Это Костины друзья и... мои.
– Плачу! А ты поклянись, что не перепрыгнешь. Моим здоровьем поклянись. У меня язва, в любой момент в нутро прорвётся.
– Из-за меня точно прободения не будет, – заверила я.
Так, наверное, становятся взяточниками. По уважительной причине берут мзду, а потом остановиться не могут. Ведь у меня имеются десять тысяч на сайт. А купить на них обновки к весне? Костя всегда одет с иголочки, его мама – картинка. Я же обновляю гардероб на городской барахолке.
– Мы на «ты» переходили? – спохватился продюсер. Он задаёт мне этот вопрос при каждой встрече. – Нет? Предлагаю перейти и дёрнуть по этому поводу шампанского.
– На брудершафт, надеюсь?
Чужак в моем сознании, оказывается, женского пола, она ещё и кокетничает!
Сеня (невольно хмыкнула, представив, что могу обращаться по-свойски к продюсеру) растерялся, а затем на его лице отразилась решимость пуститься во все тяжкие во благо родного бизнеса.
– А то! – мужественно заступил на тропу порока Семён Викторович.
– Спасибо! Думаю, обойдёмся без шампанского. Да и о вашей язве теперь буду помнить денно и ночно (опять это «ночно»!). Мне сложно будет вам «тыкать», но я не возражаю, если вы будете использовать глагольные формы второго лица единственного числа.
– Какого второго единственного?
– Обращаться ко мне на «ты». Как старший опытный товарищ, как мудрый руководитель, как наставник...
По мере продления однородного ряда с союзом «как» продюсер расслаблялся, лицо его вернулось к нормально тревожному (оксюморон!) состоянию. Измена жене отменяется, пронесло! Я недавно узнала, что Сеня не только под каблуком у жены, но под присмотром подруги жены – бухгалтерши-цербера.
На прощание Семён Викторович меня по-доброму напутствовал:
– Не зазвездись!
Зазвездиться – от слова «звезда», которое в последнее время только и слышится. Жаргонизм (или всё- таки неологизм?), характеризующий поведение человека, до крайности самовлюблённого. От существительного «тщеславие», которое точно описывает симптомы звёздной болезни, глагольные формы не образуются. Ведь нельзя сказать «тщеславится, затщеславился». Вот и говорят: звездить, зазвездил, даже звезданул – все с отрицательной окраской. Народ знает цену своим кумирам. При этом «звезданул» в