предварительно подготовив патроны, каждый из которых после вскрытия цинка следовало тщательно протереть и, затем, проверить их укладку в звеньях ленты без выступаний и перекосов. Всё это отнимало много времени и сил, из-за чего на первое место выступали наиболее несложные варианты вооружения: подвесить бомбы и набить блоки НАР можно было намного скорее и без специальных приспособлений, к тому же этим могли заниматься даже неспециалисты, техники и солдаты. Благодаря хорошим навыкам эскадрилью при подвеске бомб удавалось полностью подготовить всего за 25 – 30 минут. Однако и после утраты пушкой значимости при выполнении основного задания истребители в обязательном порядке снаряжались патронами: пушка оставалась своего рода 'личным оружием' летчика, которое могло пригодиться после израсходования подвесок.
Всего за первый год войны ВВС 40-й армии были выполнены порядка 72000 боевых вылетов с общим налетом 83000 часов, в том числе на малых и предельно малых высотах – 59700 часов, на средних и больших высотах – 12100 часов и в стратосфере – чуть более 30 часов (последние выполнялись истребителями по курсу боевой подготовки, требовавшему сохранения летчиками навыков, так как без соответствующих упражнений не присваивалась следующая ступень квалификации). Были произведены 7810 бомбометаний. Расход боеприпасов составил свыше 12600 фугасных и осколочно-фугасных бомб, около 1850 разовых бомбовых кассет разных типов, порядка 240 бетонобойных бомб, 450 зажигательных бака и бомб, 40 объемно-детонирующих бомб и 1050 осветительных бомб. Преобладающим образом использовались осколочно-фугасные бомбы ОФАБ- 250-270 (36 % общего числа бомбардировочных средств поражения) и ОФАБ-100-120 (14 % всех израсходованных). Реактивных снарядов всех типов (С-5, С-8, С-24 и С-25) выработали почти 635000 штук. Если по вышеприведенным средствам поражения не представляется возможным указать, какую долю из общего числа использовали истребители, то в отношении пушечного вооружения в отчетности можно привести конкретные цифры. Патронов к пушкам ГШ-23Л на МиГ-21 бис израсходовано было за год около 290500 (почти 1500 полных боекомплектов или по 60 боекомплектов на самолет). Такой расход пушечных боеприпасов истребителями ВВС 40-й армии более чем в 20 раз превышал расход патронов истребителями-бомбардировщиками Су-17!
Афганские летчики летали на МиГ-21 МФ и МиГ-21 бис, входивших в состав 322-го истребительного полка. К весне 1980 года в Мазари-Шарифе находились также 50 истребителей МиГ-17Ф/ПФ, использовавшиеся для штурмовки и учебных целей. В технике пилотирования многие из афганцев не уступали советским летчикам, и причина этого крылась отнюдь не в глубокой 'идейной убежденности' и революционных настроениях. Афганские пилоты большей частью были выходцами из знатных пуштунских и таджикских родов, чувствовали себя в воздухе раскованно и мало обращали внимание на всевозможные наставления и ограничения, как в наших ВВС. При этом, однако, их боеспособность нельзя было назвать высокой – летали афганцы от силы один – два дня в неделю, с обязательным предписанным Кораном выходным по пятницам. Выполнением боевых задач они себя особо» не утруждали, считая бомбовую нагрузку из пары 'соток' вполне достаточной (да и те часто ложились в стороне от цели). Случалось, из взрывателей бомб местные оружейники забывали вынуть чеки, превращая их в бесполезный груз. Штаб 40 -й армии отмечал: 'в самостоятельных действиях у афганцев пропадает желание воевать' и, чтобы повысить результативность боевой работы, советским инструкторам нередко приходилось самим занимать места в кабинах афганских самолетов. В одном из таких вылетов 12 ноября 1985 года погиб советник при руководстве афганских ВВС генерал-майор Н.А. Власов. Выполняя перелет из Кандагара в Шинданд на МиГ- 21 бис, его самолет был сбит ДШК. Летчик катапультировался, однако при попытке врагов взять его в плен погиб в бою на земле.
Подготовка машин союзников оставляла желать лучшего, а при малейшем повреждении самолеты даже не пытались восстанавливать, пуская на запчасти, а то и просто разворовывая. Достопримечательностью Шиндандского аэродрома долгое время был 'промазавший' при посадке самолет, хвост которого торчал из пролома в стенке местного КП, со второго этажа которого как ни в чем ни бывало продолжали разноситься команды. ВВС ДРА теряли в 3-4 раза больше машин, чем советские части, т.к. получение дармовой техники из СССР было гарантированно. Впрочем, о судьбе поставок ни у кого не было иллюзий, и среди этих самолетов попадались успевшие повоевать подремонтированные машины, еще хранившие на бортах звездочки – отметки о боевых вылетах.
Основная тяжесть боевой работы оставалась на советских авиаторах, не знавших ни выходных, ни праздников. За год пребывания в ДРА они успевали налетать 2,5 – 3 нормы 'мирного времени', при этом на отдельных самолетах выполнялось по 450 – 470 вылетов. За 1984 год на долю истребительной авиации приходилось 28% от общего числа БШУ и 6% всех разведрейдов. Интенсивность боевой работы летчиков- истребителей была на треть выше, чем в истребительно- бомбардировочной авиации и опережала даже штурмовиков, уступая по напряженности только экипажам вертолетов. Со временем еще больше возросшая нагрузка заставила комплектовать полки вторым составом летчиков и техников из других частей. Это позволяло приобрести боевой опыт большему
числу авиаторов и, по возможности, удержать нагрузку на людей в допустимых пределах (хотя и при этом каждый рабочий день, начинавшийся еще до восхода солнца, длился 12-14 часов, а полк успевал 'переработать' 15, 20, а то 30 тонн бомб и 'допустимые пределы' сводились к тому, что люди все же не падали от усталости).
Хотя многие вылеты приходилось выполнять на пределе возможности техники, надежность МиГ-21 оказалась весьма высокой. Боеготовые машины составляли 85-90 % и даже по сложным системам (навигационному и радиооборудованию) число отказов было небольшим. Нарекания вызывало остекление фонаря, быстро желтевшее и терявшее прозрачность от солнца и пыли. Вездесущая, всепроникающая пыль грозила полностью забить топливные фильтры и жиклеры топливной арматуры, вынуждая чистить их как можно более часто. Жиклеры продували сжатым воздухом, а для чистки фильтров требовалась специальная установка, 'выбивавшая' осевший осадок ультразвуковой тряской.
Из-за разреженности воздуха и жары посадочная скорость порядком превышала обычную, что сказывалось на шасси, работе амортизаторов и колес. В летнюю жару садившиеся самолеты встречали с поливальными машинами или просто с ведрами воды, чтобы побыстрее охладить перегревшиеся колеса – иначе давлением могло разнести пневматики. Тормозные диски снашивались в несколько раз быстрее обычного, а резина колес буквально 'горела' на аэродромах. Неприятностей доставлял вечно задувавший ветер, приносивший на полосу камни, которыми полосовало пневматики.
Интенсивная эксплуатация все же не могла не сказаться на состоянии техники – из-за недостатка времени регламентные работы выполнялись на скорую руку, ремонтировать и латать самолеты приходилось на месте. После года работы на них накапливались многочисленные дефекты, был полностью 'выбит' ресурс, и по возвращении в СССР истребители приходилось отправлять в капитальный ремонт. Подтверждением были и данные отчетности: аварии по небоевым причинам в тяжелых условиях работы не уступали, а часто и превосходили потери от огня противника.
Первое время противодействие ПВО противника было незначительным. Душманы располагали лишь стрелковым оружием, тактической подготовки не имели, а стрельба по воздушной цели требовала выучки. Пленные рассказывали, что преимущественным образом практикуется 'китайский метод', когда весь отряд открывает огонь из автоматов, целя перед пролетающим самолетом в надежде, что тот налетит на завесу летящих куда попало пуль. В 115-м иап время от времени самолеты приходили с пробоинами. Однажды после попадания в радиоотсек пули ДШК перед кабиной летчика были перебиты электрожгуты и короткое замыкание переросло в пожар, которым выжгло часть отсека и аппаратуры. Тем не менее, самолет смог вернуться и сесть, а после ремонта вернуться в строй. 22 января 1980 года истребитель в полете подвергся обстрелу, повредившему двигатель. Пулевыми попаданиями помяло лопатки компрессора, получившие множественные забоины и вырывы материала размером в палец. Тем не менее двигатель продолжал работать и буквально дотянул машину до аэродрома. При вылете 26 августа 1980 года летчик МиГ-21 бис почувствовал удар в нижней части самолета. На вернувшемся истребителе насчитали семь осколочных пробоин, некоторые размером в кулак; были снесены антенны ответчика и испещрены забоинами четыре
