задок его.)
Князь Янтарный. Я счел себя обязанным лично поблагодарить Ольгу Петровну за участие ее в определении меня.
Андашевский. Да-с, да!.. По крайней мере почин в этом ей прямо принадлежит!.. Тогда этот несчастный Вуланд помер; экспедицию его, я знал, что по многим обстоятельствам нельзя было оставить без начальника, а между тем граф заболел, и таким образом обязанность выбора легла на мне; но я решительно не знал, кого назначить, так что говорю, наконец, об этом жене... Она мне и посоветовала. 'Чего ж, говорит, тебе лучше: попроси князя Янтарного принять это место!.. Может быть, он и согласится'.
Князь Янтарный (склоняя перед Андашевским голову). Правилом князя Янтарного всегда было и будет исполнять все, что возлагает на него правительство, хотя откровенно должен признаться, что в экспедиции Владимира Иваныча я нашел такой беспорядок, такой хаос...
Андашевский (перебивая его). Я вас предуведомлял о том!.. Вы не можете на меня сетовать.
Князь Янтарный. Очень помню-с! Но я объясняю вам, собственно, затем, что Вуланд слыл трудолюбивым дельцом, и если теперь будут выходить какие-нибудь упущения, то прямо скажут, что Янтарный запустил это; а между тем, чтобы привести дела хоть в сколько-нибудь человеческий порядок, я должен употреблять громадный труд!.. Гигантский труд!
Мямлин (давно уже желавший вмешаться в разговор). А я вот принял экспедицию Алексея Николаича, так ни одной бумаги не нашел неисполненной, а книги бухгалтерские таким почерком ведены, что я, право, думал - рисованные. (Относясь к Андашевскому.) А между тем, как Владимир Иваныч всегда завидовал вам и обижался вашим возвышением.
Андашевский (как бы ничего не знавший по этому предмету). Он говорил вам об этом?
Мямлин. Больше чем говорил; я был жертвою этой его зависти!.. Тогда, как вас назначили в товарищи, я был в командировке и, конечно, прискакал сейчас же в Петербург; являюсь, между прочим, к Владимиру Иванычу и начинаю ему, по своей откровенности, хвалить вас!.. Говорю, как вы умны, просвещенны, трудолюбивы, а по болезни моей, надобно признаться, я не все и замечаю, что вокруг меня происходит, только тут же со мной вместе был бывший управитель дяди Михайлы Семеныча, генерал Варнуха, которого вы на днях, кажется, изволили назначить смотрителем Крестовоздвиженской богадельни.
Андашевский. Да, я его назначил.
Мямлин. Дяде очень это будет приятно!.. Очень!... Выходим мы с ним тогда от Владимира Иваныча, он мне и говорит: 'Зачем вы так Алексея Николаича хвалили Владимиру Иванычу? Ему это очень было неприятно: он весь даже краснел со злости!' Я так себя по лбу и ударил: 'Ну, думаю, будет мне за это отплата!' И действительно: на другой же день насказал на меня графу...
Ольга Петровна. А сколько самому Алексею Николаичу он, по своей зависти, делал неприятностей.
Князь Янтарный. Алексею Николаичу даже!
Ольга Петровна. Да, как же! Все эти газетные статьи против Алексея Николаича были писаны под диктовку господина Вуланда.
Князь Янтарный. О, какая низость это с его стороны!
Ольга Петровна. Он и госпожа Сонина, бывший предмет страсти моего супруга, - творцы их.
Князь Янтарный и Мямлин, как следует хорошим подчиненным, потупляют при этом глаза свои.
И можете себе представить, что могут изобресть и как наклеветать завидующий друг и ревнующая женщина!
Князь Янтарный (поднимая с грустью глаза к небу). Воображаю!
Мямлин. Дьявол это речет в них и говорит их устами.
Ольга Петровна. Это, впрочем, послужит Алексею Николаичу прекрасным уроком не верить вперед в доброту глупых женщин и в дружбу умных мужчин!
Андашевский (с улыбкой). Очень верное замечание! (Относясь к Мямлину.) Ах, кстати, по поводу газетных статей: вы объявляли господину Шуберскому, чтобы он подал в отставку?..
Мямлин. Как же-с!.. В тот же день, как вы приказали... Он даже заплакал сначала и стал уверять меня, что может представить удостоверение, что эти статьи писаны не им... 'А что если бы, говорит, я захотел писать, так мог бы написать что-нибудь и посерьезнее'.
Андашевский. Что же такое посерьезнее он мог бы написать?
Мямлин (робея, не договаривая и стараясь свою мысль довыразить более жестами). Да там-с, я, ей- богу, и не знаю... Но что будто бы, когда там... Владимир Иваныч... поссорился, что ли, с графом... то прямо приехал в Немецкий клуб, и что господин Шуберский там тоже был... Владимир Иваныч подозвал его к себе и стал ему рассказывать, что там... граф кричал, что ли, там на него и что будто бы даже разорвал... я уж и не понял хорошенько, что это такое... разорвал письмо, что ли, какое-то...
Андашевский (взглядывая на жену). Еще новую историю сочинили.
Ольга Петровна (пожимая плечами). Их, вероятно, и много еще будут сочинять.
Мямлин. И что будто бы, изволите видеть, стал говорить господину Шуберскому: 'Опиши все это!' Но что тот будто бы отказался... 'Что, говорит, мне писать такие небылицы!' Тогда Владимир Иваныч очень рассердился на него и принялся пить пунш и что будто бы выпил его стаканов двадцать... так что Шуберский принужден был уложить его в карету и свезти домой, а на другой день Владимир Иваныч помер.
Андашевский. Все это очень может быть: Вуланд, действительно, говорят, опился, в пьяном виде мог бог знает чего наболтать; но к делу это нисколько нейдет.
Мямлин (глубокомысленно). Идет-с, по-моему!.. Там, как вам угодно, но, как я понимаю, господин Шуберский этот хоть и плакал-с передо мной, но он человек наглый!.. Дерзкий!.. Как видит, что слезами ничего не взял, так сейчас же поднял нос!.. 'Если, говорит, меня заставят оставить службу, так я все, что мне рассказывал Вуланд, напечатаю, а если же оставят, так наоборот... напишу статью, опровергающую все прежние об этом статьи'.
Андашевский (заметно обрадованный). А, это другое дело!.. Если он напишет такую статью, тогда его можно будет и оставить. (Обращаясь к князю Янтарному.) Как вы думаете?
Князь Янтарный. Разумеется!.. Это такая мелочь! И вообще вся наша пресса такая грязь и сало, что от нее можно только отворачиваться, но никак не обращать на нее большого внимания.
Андашевский (Мямлину). На том условии, чтобы господин Шуберский напечатал статью, опровергающую все прежние статьи, я могу его оставить.
Мямлин. Я сам тогда это тоже сообразил и думаю: черт его дери!.. Все лучше доложить об этом Алексею Николаичу, а теперь я так и передам ему ваше приказание.
Андашевский. Так и передайте.
Входит торопливо лакей.
Андашевский, Ольга Петровна, князь Янтарный, Мямлин и лакей.
Лакей. Граф прислал курьера и требуют к себе с делами и с бумагами князя Янтарного и господина Мямлина.
Те же, кроме лакея.
Мямлин (с испугом). Вот тебе раз. (Начинает делать из лица гримасы.) А у меня ничего и не готово.
Князь Янтарный (также с вспыхнувшим лицом). И у меня тоже! (Относясь к Андашевскому несколько смущенным голосом.) Граф, вероятно, вступил в свою должность?
Андашевский (насмешливо). Вероятно-с!.. Вероятно!.. 'Час настал, и лев просыпается'.
Мямлин (Янтарному). Пойдемте скорее.
Князь Янтарный. Идемте!
Оба раскланиваются с Андашевским.
Ольга Петровна (смеясь, им). Не завидую, господа, вашему положению.
