сардинки, масло, сыр, оставшееся от обеда жаркое) и чай или пиво. После ужина ложатся спать.
Таков образ жизни чиновника семейного, живущего своим домом.
Кстати сказать, что современные столичные чиновники не очень любят, когда их зовут чиновниками, не любят одевать вицмундиры (к которым прибегают только в случае необходимости), избегают носить ордена и интересуются больше всего не служебными почестями, а окладами. Теперь чин или орден не представляет ничего завлекательного; другое дело — повышение содержания, получение награды денежной, пособия на лечение болезни или на воспитание детей.
К порученному делу вообще относятся добросовестно и стараются исполнить его по мере сил и способностей; огромное большинство ведет себя добропорядочно и честно, но бывают и взяточники, особенно в специальных ведомствах…
Праздничные дни отличаются от буден, главным образом, обедом, более разнообразным и роскошным; почти обязательным блюдом в праздники служит пирог с разнообразной начинкой (с говядиной, ливером, капустой, рыбой, сагой, каротелью, рисом и пр.). Многие в праздничные дни обедают раньше, чем в будни, т. е. не в пять или шесть часов, а часа в два, три или четыре» (
114
У юнкеров Николаевского кавалерийского училища «была очень красивая форма, особенно парадная: большой кивер с султаном, желтый этишкет (длинный шнур с кистями, идущий от кивера. —
115
«Пажеский корпус был привилегированным учебным заведением. Это было соединение кадетского корпуса с военным училищем. Отсюда выходили офицерами в гвардейские полки. Форма у них была оригинальная: черная двубортная шинель, белая портупея и каска германского образца с золоченым шишаком и орлом спереди. На белой портупее пажи носили либо гвардейский тесак, либо шашку, смотря по тому, в каком классе они были — в кавалерийском или пехотном. Кроме того, у пажей была особая придворная форма — мундир с поперечными галунами, белые брюки, шпага и на каске белый султан» (
116
Ср.: «Традиции гвардейских полков не разрешали офицерам ходить пешком. Нельзя было ходить пешком также юнкерам Николаевского кавалерийского училища и пажам; обычно пешком не ходили также лицеисты и правоведы» (
117
Ср.: «На Дворцовой площади, у Александровской колонны, и на Мариинской площади, у памятника Николаю I, стояли, помнится, на часах старики с седыми бородами из инвалидов роты дворцовых гренадер в очень живописной форме — высокие медвежьи шапки, черные шинели, на груди кресты и медали, на спине большая лядунка — старинная сумка-патронташ, белые ремни крест-накрест, большое старинное ружье со штыком. Здесь же полосатая будка, где старый воин отдыхал. Зимой инвалиду выдавались валяные сапоги с кенгами — большими кожаными галошами. Обычно высокий старик, прохаживаясь вокруг памятника, шаркал кенгами. У памятника Петру I, основателю города, такого караула почему-то не было» (
«Рота дворцовых гренадер несла караул у памятников Петру I, Николаю I, у Александровской колонны и внутри Зимнего дворца Набиралась эта рота из георгиевских кавалеров, солдат, особо отличившихся на войне. Гренадеры носили высокие шапки с медвежьим мехом, как у старой наполеоновской гвардии; рукав у них был сплошь в золотых шевронах. Рядовой этой роты считался равным прапорщику армии, а унтер- офицер — подпоручику» (
118
Ср.: «Самым нарядным уличным персонажем была кормилица у „господ“. У них была как бы „парадная форма“, квазикрестьянский костюм весьма театрального вида (костюм сохранился и позже, вплоть до самой войны 14-го года!). И постоянно можно было встретить чинно выступавшую рядом со своей по моде одетой барыней толстую, краснощекую мамку в парчовой кофте с пелеринкой, увешанную бусами и в кокошнике — розовом, если она кормила девочку, и голубом, если мальчика. А летом ее наряжали в цветной сарафан со множеством мелких золотых или стеклянных пуговок на подоле и с кисейными пузырями рукавов. На набережной и в Летнем саду среди корректной петербургской толпы такая расфуфыренная кукла была обычна, и глаз к ней был привычен. Для этих „пейзанок“ места эти не были запретными, как для иного простого люда, „народа“. Курьезные контрасты были всегда как бы традиционной чертой Петербурга» (
119
В обязанность полиции входил и надзор за поведением нянь и бонн во время их прогулок с детьми. «Чины полиции, имеющие наблюдение за общественными садами и скверами, во всех тех случаях, когда будет обнаружено со стороны нянек и бонн грубое и насильственное обращение с детьми, обязаны тотчас же принимать зависящие меры к устранению подобных отношений к детям» (
120
С. Ф. Светлов в главе «Прислуга» пишет:
«Обыкновенный контингент прислуги в семье среднего достатка следующий: кухарка, горничная и, где есть дети, нянька.
Няньки получают от восьми до десяти рублей в месяц жалованья и пользуются против другой прислуги
