«Мне — роскошно», — ответила лошадь.
Тут Катя вздохнула. И успокоилась.
Глава XV. Хранитель древности
Их было двое на пустыре из сплошных развалин: девочка Катя и молодая лошадь. Их окружало всё старое и разрушенное.
Но трава была как они — молодая. И одуванчики молодые. Все цветы в траве были молодые, неопытные и боялись за свою жизнь. Они боялись, что их сорвёт идущая мимо Катя.
…Но вот ещё один дом. Совершенно целый! Его окна застеклены. На окнах висят настоящие, пропылившиеся занавески.
Из этого дома выходит навстречу Кате нестарый, смуглолицый человек в феске.
Он говорит:
— Здравствуй, девочка. Ты заблудилась, девочка?..
Этот человек — сторож. Он охраняет богатство древности. Он — прапраправнук людей, которые жили здесь. Их потомок. И вот он сидит на вершине горы. Один на службе у государственного музея.
Он спрашивает:
— А что здесь делает девочка?.. Должно быть, девочка заблудилась?
— Нет, я не заблудилась, — сказала Катя. — Я просто пришла… Просто так пришла.
— Ну, а как ты нашла дорогу?
— Я не искала дороги, — ответила Катя. — Дорога нашла меня.
— А где твоя мама?
— Она в парикмахерской.
— А папа?
— Он хлеб печёт.
— Как же они отпустили тебя одну?!
— Они хотят, чтоб я не мешала.
— И всё же надо тебя отвести домой.
— Какой такой дом? — вздыхая, сказала Катя.
— Обыкновенный дом. У каждого человека есть дом.
— А у вас?
— Вот!
— Я немножко голодная, — тихо сказала Катя.
— Хорошо. Войди. Я дам тебе молока и хлеба.
…У сторожа был удивительный дом: полный книг. Сторож был молодой, но, видать, учёный… Сидел на вершине горы, охранял древности, пас козу, а в свободное время почитывал свои книжки. Ему не с кем было слово сказать. Но на полках в его удивительном доме стояло много-много людей: их мысли, их сердце, их жизнь, их доверие… И все эти люди рассказывали разными голосами о том, хорошо ли им жить на земле, средне, плохо или роскошно… И все они говорили чистую правду, — какому же серьёзному человеку охота сесть за книжку» чтобы соврать?
В летние вечера, когда на гору уже не взбирались больше туристы с экскурсоводом, он запирал ворота от города, запалял свечу и читал.
Зимой он тоже читал. Ещё больше! Всё вокруг лежало под снегом, туристы и вовсе не приходили, день был такой короткий, а вечера длинные…
Сторож читал все книжки подряд. И по многу раз. И от этого он сделался сильно учёный: много чего на свете узнал, много-много о чём ему рассказали книги.
Но книжки не рассказали ему про то, как втащить на высокую гору воды для питья и для умывания (в старину здесь был, должно быть, древний водопровод); не рассказали ему, как запастись хлебом на долгие зимние месяцы… Всё это учёный сторож придумал сам.
Он спускался вниз, в обитаемый город — в город тёти Муниры. Там были люди, вода, пекарни. Он брёл туда со своей лошадёнкой, впряжённой в телегу… И снова — в гору…
В этом городе вместе с ним жила молодая лошадь и две козы. А в доме, кроме книг, была паутина и пыль (он не особенно любил убирать. Зачем?).
Странный дом! Окон сторож не мыл никогда, сквозь стёкла едва просвечивал город… Но ведь сторож и так всё знал: про каждый ров, и про каждый дом, и про каждый колодец, и про молельню. Зачем же ему вытирать стёкла?
— Девочка, ты совершенно мокрая. Давай-ка высушим твои башмачки и платье.
Он снял с неё осенние башмачки, стянул сарафан и положил всё это на стул: на солнце.
— На. Оботрись.
И он подал ей тряпку, похожую на полотенце. (Должно быть, в книжках не было сказано, что полотенце надо стирать.)
После этого он налил Кате козьего молока в кружку и дал ей хлеба.
Катя ела, а он ей рассказывал, как очень-очень давно забрались сюда его соплеменники, как построили себе обиталище и окружили его стеною из камня.
— Погляди-ка в окно. Вот остатки стены.
(Но в окно ничего решительно не было видно!)
— …Мои предки сражались с врагами. Это чтоб защищать себя, они забрались так высоко… В городе были ворота (те ворота, в которые ты вошла). Рвы — канавы» выложенные изнутри камнями, — они наполняли водой, чтобы отгородиться от неприятеля, если тот ворвётся сюда… И жил-был город… А вон этот дом — видишь дом? — он совсем разрушенный (Катя решительно ничего не видела), это был дом писателя… В городе жили ремесленники. Ты знаешь, что значит ремесленник?
— Нет.
— Ну, в общем, они делали башмаки и всякую всякость… Здесь были торговцы, они торговали всем, чем придётся, — пряностями и тканями…
— Пряники я люблю, — вздыхая, сказала Катя.
— В городе жили воины. Они сражались с врагами…
Сторожу было скучно. Он жил один. Ему была охота поговорить. А ведь это всё же немного лучше — поговорить с шестилетней девочкой, чем с умной лошадью или умной козой. Ведь тем и вовсе нет дела до древности. Они сторожа совершенно не уважали.
— Вы такой ученый, — сказала Катя. — Может быть, вы прочли в своих книжках, как Рихтер, про орехи из миндаля?
— Пусть тебе станет известно, девочка, что мои предки завезли сюда пряности. И миндаль. Издалека. Они много кой-чего с собой привезли: они привезли жизнь свою собственную, своих детей и своих родителей… То, что осталось от моих предков, зовётся древней культурой… Но без древних культур не было бы на свете и нас, со всем, что мы знаем… Не было бы молодых городов с их домами и площадями, с их машинами и деревьями, с их школами и садами… Ты все поняла?
— Я хочу домой, — подумав, сказала Катя. — Я боюсь, что уедет Лена… Мне кажется, она складывала чулки и брюки в свой чемодан!
Катя сильно устала. Но сторож об этом не догадывался. Он прочёл много книг, но не было у него ни дочки, ни сына… И он запамятовал, что от подъёма на такую большую гору может устать такой маленький человек.
Из этого мы должны сделать вывод, что любой учёный может что-нибудь да не знать, перепутать, забыть, упустить… Это с одной стороны. А с другой — ещё не все книги и не про всё на свете написаны: надо быть терпеливым и подождать.
