Моника с Николь ни при каких обстоятельствах не должна ездить в город, даже вместе с Романовыми.
— Я собираюсь уехать максимум дня на три, — сказал Зак, когда в сопровождении Моники и Николь шагал в сторону «сессны». Там его уже ждал готовый к вылету Роджер Кресвеллл. — Уверен, что за это короткое время вы не умрете от тоски. — Он присел на корточки перед Ники. — У тебя скоро день рождения, крошка. Чего бы тебе хотелось получить от меня в подарок? Может, новое платье?
— Не-ет. — Ники покачала головой. Подстриженная под Жанну д'Арк, она была похожа на прелестного маленького эльфа. — Я хочу ве-ве… — Она сморщила личико и наконец выговорила: — Велосипед!
— Вот как? — Брови Зака поднялись. — А ты хотя бы знаешь, как на нем ездить?
Николь помотала головой, на ее личике появилась нерешительность.
Незаметно подмигнув Монике, Зак задумчиво произнес:
— А не рано тебе? Сколько лет тебе исполнится? Шестнадцать?
— Нет. — Николь захихикала. — Шесть. Какой ты глупый!
— Ага… — Улыбнувшись ей в ответ, Зак взъерошил ее волосы и выпрямился. — Ты права: самый подходящий возраст для того, чтобы начать кататься на велике, — шесть лет.
Завизжав от восторга, Николь бросилась к Заку, и он закружил ее. Как только ее ступни снова коснулись земли, она тут же побежала к Аде делиться своей новостью.
Зак повернулся к Монике:
— Пусть Пит выберет и купит в городе велосипед, а потом спрячет его в ангаре.
— Спа… спасибо тебе, — сказала она, запинаясь и вдруг оробев. — Ники…
— Давай не будем о Ники, — прервал ее Зак. — Как насчет тебя?
Моника заморгала.
— Меня?
— Что тебе привезти из Сиэтла?
— Ничего. Ничего не нужно. — Взглянув на Зака, Моника почувствовала, что ее любовь к нему требует выхода. Пусть момент неподходящий, подумала она и сказала то, что лежало у нее на сердце: — Потому что все, чего может желать любая женщина, у меня уже есть.
— Любая женщина? — спросил Зак, помолчав. Напряженно всматриваясь в глаза Моники, он поднес ее руку к своим губам.
— И особенно та, что стоит перед тобой, — прошептала Моника.
Он заключил ее в свои объятия, и она словно растворилась в Заке и его поцелуе…
— Сохрани эти чувства, — проговорил он, снова страстно ее целуя. И прежде чем подняться в кабину пилота, добавил: — А когда я вернусь, мы наконец во всем разберемся.
Моника в ответ молча кивнула. Слов он все равно бы не разобрал из-за шума мотора. Она снова растерялась от наплыва чувств, но все же подняла руку и помахала ему на прощание.
После ланча Николь ушла с Митчем в сарай, где Митч кормил животных, а девочка играла со щенками Зельды. Николь нравилось дрессировать своих маленьких пухленьких подопечных, командуя им «сидеть» или «стоять». При этом она смеялась и визжала от восторга.
Моника отправилась в контору и открыла шкаф с архивными папками. На самой нижней полке лежало что-то еще… Это оказался альбом с пожелтевшими газетными вырезками и фотографиями, посвященными Закариусу Робинсону, звезде баскетбола.
На одном из снимков внимание Моники привлекла молодая женщина, чью удивительную красоту была не в силах исказить даже нечеткая газетная фотография. Рядом с женщиной, обнимая ее за талию, стоял молодой и, как показалось Монике, глупый от счастья Зак. Надпись под фотографией гласила: «Король баскетбола взял в плен любви королеву красоты».
Моника занервничала. Вполне возможно, она просто ревновала. Ревновала, пока не напомнила себе, что Зак не только развелся с этой королевой красоты, но и сама королева сейчас уже на двадцать лет старше.
Она услышала, как открылась и закрылась дверь офиса, и быстро положила альбом на место. Ее ждут служебные обязанности, и их нужно выполнять.
— Это ты, Дик? — спросила Моника, услышав тяжелую поступь, и с улыбкой повернулась.
Слова застряли у нее в горле.
— Привет, Моника, — сказал Ричард Синклер, направляясь к ней и по пути оглядывая все вокруг. — Не ахти какой офис для такого прибыльного бизнеса. — Он остановился у рабочего стола Моники и быстро просмотрел письма, которые она только что распечатала. — Вижу, что курсы секретарей, которые ты окончила благодаря мне, приносят свои плоды.
— Единственное, через что я прошла благодаря тебе, — это ад, — холодно процедила Моника.
Страха она уже не испытывала. Только ледяное спокойствие, подкрепленное железной решимостью.
— Ой-ой, какой же ты стала склочницей! — с гаденькой улыбочкой на лице произнес он, растягивая слова.
Он подошел к Монике так близко, что она могла чувствовать запах его лосьона после бритья. Это был тот самый дорогой лосьон, каким он пользовался всегда. Она зажала нос.
И окаменела, когда он схватил ее за подбородок.
— Может быть, прошло слишком много времени с тех пор, как я учил тебя уважению! — рявкнул он.
И в следующий момент произошло нечто такое, к чему Моника не успела подготовиться: он наотмашь ударил ее по лицу.
Голова Моники откинулась назад, у нее вырвался непроизвольный стон. Но она тотчас же плотно сжала губы, помня о том, как много удовольствия получит этот человек, если услышит ее плач.
Она устояла на ногах и, прежде чем он успел ее остановить, рванулась к телефону. Буква «Н»! Достаточно нажать эту кнопку, чтобы объявить тревогу.
Однако Синклер догнал ее, схватил за волосы и оттащил от телефона.
— Где ребенок? — прорычал он.
— Так я тебе и сказала! — злобно бросила Моника и, изловчившись, ударила его коленом в пах.
Сложившись пополам, он не выпустил ее, и они с грохотом упали на пол. Из глаз Моники посыпались искры, она почувствовала вкус крови во рту.
Ричард снова схватил ее за волосы. Что-то липкое и горячее застилало ей глаза.
— Где ребенок?! — проревел Синклер, поднялся и поволок ее за собой — по-прежнему за волосы. Моника впилась в его руку ногтями со всей силой, на какую была способна, и, выругавшись, он отпустил ее.
Тут открылась дверь, и кто-то вошел.
— Мамочка!.. Папа!.. Не-ет!
— Ники! Ники, беги! — завопила она, чуть не теряя сознание от страха.
Раздалось злобное рычание, лай, послышались ругательства и крики боли. Плач Ники и звонкий, испуганный щенячий лай…
Собаки! Благодарение Богу.
Моника вытерла кровь, залившую ей глаза, и увидела Николь под столом Зака — бледную, как привидение, с огромными от ужаса глазами, прижимающую оба кулачка ко рту. Перед ней, то лая, то свирепо рыча, стоял на страже Чарли.
— Ники… — Моника подползла к своей малышке и заключила ее в объятия. — Доченька!
Тут в помещение ворвался Митч, а вслед за ним и Дик. Убедившись, что Моника и Ники уже в безопасности, они подошли к Ричарду Синклеру, которого, грозно рыча, удерживал на полу огромный пес.
— Зевс! — приказал Митч. — Отпусти!
Пес повиновался, но медленно и явно неохотно, не сводя с мужчины плотоядного взгляда.
Без всяких церемоний Митч и Дик рывком подняли Ричарда Синклера на ноги. Отец Николь шатался, как пьяный, колени его подгибались. Модная кожаная куртка демонстрировала несколько огромных дыр, один рукав был разорван, выставляя напоказ зияющую рану, которая, вне всякого сомнения, была заслугой Зевса.
