Мальчиком ты от меня радости много вкусил.О, не мучай меня! Срывая сплетенные ветви, Ты жестокой рукой жизнь исторгаешь мою.Кем иным, как не мной, лоза воскормлена эта? Листьев ее от моих я не могу отличить.Как не любить мне лозы, которой я лишь опора? Тихо и жадно прильнув, ствол мой она обвила.Сотни пустила она корней и сотни побегов; Крепче и крепче они в жизнь проникают мою,Пищу беря от меня, поглощая то, что мне нужно, Всю сердцевину, она с ней мою душу сосет.Я понапрасну питаюсь: мой корень, ветвистый и мощный, Сока живого струит лишь половину наверх.Ибо опасная гостья, любимая мной, по дороге Мигом отторгнуть спешит силу осенних плодов.Крона всего лишена; вершины крайние ветви Сохнут, и сохнет — увы! — сук, наклоненный к ручью.Так изменница лаской готова и жизнь и достаток, Все устремленья мои, все упованья отнять.Чувствуя только ее, смертоносному рад я убранству, Цепким узам я рад, счастлив нарядом чужим.Нож отведи, о Никий! Пощады достоин тот жалкий, Что обрекает себя страсти губительной сам.Сладостно нам расточенье: оставь мне эту отраду! Тех, кто отдался любви, может ли жизнь удержать?»1797
ГЕРМАН И ДОРОТЕЯ
Значит, вина моя в том, что Проперций меня вдохновляет, Что злоязычный со мной часто кутил Марциал?Что не оставил я древних сидеть безвылазно в школах, Но что со мною они в Лаций вернулись и в жизнь?Что, созерцатель искусств, я стремлюсь созерцать и природу? В том, что ни догматов я слепо не чтил, ни имен?В том, что натиском жизнь человека во мне не убила? В том, что личину отверг жалкого ханжества я?В этих грехах — ты сама их во мне, о Муза, растила! — Пусть винит меня чернь, чернью считая меня.Нет же — и лучший из всех, ко мне благосклонный и честный Хочет, чтоб стал я другим. Но ты одна мне указ,Муза, коль скоро лишь ты даришь мне молодость духа И обещаешь ее мне сохранить до конца.Ныне удвой, о богиня, твою святую заботу: Череп мой больше не скрыт пышной волною волос,—Значит, тут нужен венок, чтоб себя обмануть, да и ближних,— Ведь не без цели чело Цезарь великий венчал.Впрочем, если стяжать ты судила мне вечные лавры,— Пусть себе мирно растут: ты их достойному дашь.Лучше сплети мне из роз венок для домашнего пира. Чтобы меж них седина лилий казалась белей.Ну-ка, жена, очаг затопи и стряпай опрятней! Сучьев подбрось-ка, сынок: вот тебе труд и игра!Полны пусть будут стаканы! Кто мыслит едино со мною, Эти венки — для вас! Все заходите, друзья!Первый стакан — за здоровье того, кто дал нам свободу: Имя Гомера с пути нашего смело убрал!Мне ли тягаться с богами? Тем более с богом единым! А гомеридом прослыть, пусть и последним, я рад.Новые вот вам стихи! И еще раз осушим стаканы! Пусть подкупят ваш слух дружба, любовь и вино.Немцев я вам покажу и дом, где растет человеком В мирной тиши человек, близость к природе храня.Будь нашим спутником, дух поэта, который на радость Нам для Луизы своей друга под стать отыскал!Также — чтоб мужества дух в поколенье здоровом воспрянул — Наши печальные дни я покажу без прикрас.Если я слезы заставил вас лить, если радостью песня Сердце наполнила вам — к сердцу прижмите меня!Мудрой пусть будет беседа! К концу приближаясь, столетье Мудрости учит: ведь всех нас испытала судьба.Так оглянитесь без горечи вспять на былые страданья, Если веселый ваш ум многое лишним признал.Все мы познали людей и народы, — познаем и наше Сердце — и в нем обретем радость и гордость собой.1796
ПОСЛАНИЕ ПЕРВОЕ
Каждый читает теперь, а иные читатели даже,Книгу едва пролистав, за перо хватаются в спешке,Чтобы в один присест состряпать о книжечке — книгу.Ты же велишь мне, мой друг, написать о писательстве нечто,Пишущих множа число, и открыто сказать мое мненье,Чтобы о нем и другой тоже высказал мненье и дальшеЭта катилась волна без конца и все выше вздымалась.Впрочем, выходит рыбак в открытое море, едва лишь
