Она парила в светлом ореоле. Такой красы я не видал дотоле. «Ты узнаешь? — И ласково звучали Ее слова. — Ты узнаешь, поэт, Кому вверял ты все свои печали, Чей пил бальзам во дни сердечных бед? Я та, с кем боги жизнь твою связали, Кого ты чтишь и любишь с юных лет, Кому в восторге детском умиленья Открыл ты сердца первые томленья». «Да! — вскрикнул я и преклонил колени.— Давно в мечтах твой образ был со мной. Во дни опустошающих волнений Ты мне дарила бодрость и покой, И в знойный день ты шла, как добрый гений, Колебля опахало надо мной. Мне все дано тобой, благословенной, И вне тебя — нет счастья во вселенной! Не названа по имени ты мною, Хоть каждый мнит, что зрима ты ему, Что он твоею шествует тропою И свету сопричастен твоему. С пути сбиваясь, я дружил с толпою, Тебя познать дано мне одному, И одному, таясь пред чуждым оком, Твой пить нектар в блаженстве одиноком». Богиня усмехнулась: «Ты не прав! Так стоит ли являться мне пред вами! Едва ты воле подчинил свой нрав, Едва взглянул прозревшими глазами — Уже, в мечтах сверхчеловеком став, Забыв свой долг, ты мнишь других глупцами. Но чем возвышен ты над остальными? Познай себя — и в мире будешь с ними». «Прости, — я вскрикнул, — я добра хотел! Не для того ль глаза мои прозрели? Прекрасный дар ты мне дала в удел, И, радостный, иду я к высшей цели, Я драгоценным кладом овладел, И я хочу, чтоб люди им владели. Зачем так страстно я искал пути, Коль не дано мне братьев повести!» Был взор богини полон снисхожденья, Он взвешивал, казалось, в этот миг И правоту мою и заблужденья, Но вдруг улыбкой дрогнул светлый лик, И, дивного исполнясь дерзновенья, Мой дух восторги новые постиг. Доверчивый, безмолвный, благодарный, Я поднял взор на образ лучезарный. Тогда рука богини протянулась — Как бы туман хотела снять она. И — чудо! — мгла в ее руках свернулась, Душистый пар свился, как пелена, И предо мною небо распахнулось, И вновь долин открылась глубина, А на руке богини трепетало Прозрачное, как дымка, покрывало. «Пускай ты слаб, — она мне говорила,— Твой дух горит добра живым огнем. Прими ж мой дар! Лучей полдневных сила И аромат лесного утра в нем. Он твой, поэт! Высокие светила Тебя вели извилистым путем, Чтоб Истина счастливцу даровала Поэзии святое покрывало. И если ты иль друг твой жаждет тени В полдневный зной, — мой дар ты в воздух взвей, И в грудь вольется аромат растений, Прохлада вечереющих полей, Утихнет скорбь юдольных треволнений, И день блеснет, и станет ночь светлей, Разгонит солнце душные туманы, И ты забудешь боль сердечной раны». Приди же, друг, под бременем идущий, Придите все, кто знает жизни гнет, Отныне вам идти зеленой кущей, Отныне ваш и цвет, и сочный плод. Плечом к плечу мы встретим день грядущий, —
