На длинноволосыхИли маются поройВ заплетенных косах.Мудрый с легкостью пройдетСквозь соблазны эти:Тяжкой цепи предпочтетШелковые сети.
ПОГРУЖЕННЫЙ
Бурлит волос водоворот!Блуждать вслепую в этой темной чащеБлаженными ладонями почаще —И станет шибче сердца оборот.Целую лоб, ресницы, веки, рот —Я весь в огне, и оторопь берет.И гребню пятизубому неймется:Он к ладным прядям так и рвется.Трепещут брови под рукой —Но разве плоть, но разве кожаСпособна к нежности такой?Душа становится моложе,Коль выдается мне почащеБывать в блаженной этой чаще.И ты, Гафиз, ласкал немало,—А нам пора начать сначала.
С ОПАСКОЙ
Ты надела изумруды —Мне ли их не величать?Вынуть слово из-под спудаИли лучше промолчать?«Как приветлив каждый камень!»Мой язык спешит изречь,Утаив, что рядом пламеньИ меня готов обжечь.Должно помнить ежечасно:Сей огонь жесток и лют!«Столь же стать твоя опасна,Сколь приветлив изумруд».
«В этот тесный переплет…»
В этот тесный переплетВтиснут рой свободных песен,Для которых небосвод,Да и тот немного тесен.Время — гробовщик вселенной,Но сильнее песен рать.Каждой строчке — быть нетленной,Как любви не умирать.
СЛАБОЕ УТЕШЕНИЕ
В полночь я плакал и маялся —Мне не хватало тебя.Явились привидения,И я смутился.Я сказал: «Привиденья!Я маюсь и плачу,А надо бы спатьИ вас, горемычных, не видеть.Не думайте худо о том,Кого вы мудрым считали,—Больно уж мне несладко!»И ночные тениС длинными лицамиМимо прошли,
