За вратами рая,Где первая наша беседа велась,Я, вход охраняя,Ждала не раз.Слышался свист и щекот,Слов ли, свирели рокот,Просившийся к нам:Прильнешь к порогу —А никого не видит глаз,И всё замолкнет понемногу.Но звучал он, как пенье твое мне,Тот голос. И я его помню.ПоэтНавек любимая! О, как звучатТвои слова о друге старом!Где земные и воздух и лад,Там звуки земным пылают жаромИ рвутся ввысь.Но одним — оседать, как слизь,А другим на крылах нестисьВ заоблачье, как конь пророка,Взвиваться свирелью высо?коВ небо с земли.Прислушавшись, сестры твоиПусть их лаской приветят,Подхватят и хором ответят,Чтоб эхо и в дольном миреГремело все шире.А придет он в положенный срок,Каждому его дарыДа будут впрок —Чтоб и этот и тот насладились миры.Вы же воздайте с охотой,В ласках явив покорство,Дарите блага без счета,Его примите в шатер свой…Но тебя не пущу охранять врата,Ты — мне суждена, ты со мной навсегда!А вход стеречь… вы к этому местуСтавьте несватанную невесту.
«Твой поцелуй — сама любовь…»
ПоэтТвой поцелуй — сама любовь.Я тайну чту. Но не правда ль, когда-тоПричастна дням земным была ты?Смотрю, и мне кажется часто,—Нет, я уверен, поклясться могу я,—Что тебя на земле такуюЯ знал и Зулейкой звалась ты.ГурияОгонь и воздух, земля и вода —Из них-то и сотворены мы,И потому нестерпимыЗемные запахи. Нет, никогдаМы к вам не сходим. Но к нам когдаПридете вы, покинув тело,Вкушать покой — тут нам хватит дела!Явился праведник, Магометом,Видишь ли, прислан, и без отказуЕму в раю местечко сразуДают, считаясь с этикетом;И так уж мы галантны с ним,Как будто впрямь он херувим.Второй приходит, третий, четвертый —И у каждого в памяти не стертыЧерты любезной. Ничто против нашей,Но для него она гурий краше.Его ублажаешь, всем прихотям внемля,А мусульманина тянет на землю.Такой афронт для нас, Небесно-Высокородных, был горек крайне,
