позабавил набор продуктов, которые он пустил в ход, но гремучая смесь
оказалась неожиданно вкусной.
Потом они пили кофе и молчали. Он осторожно сжал её ладошку и
заглянул в глаза.
— Эм, скажи мне, я обидел тебя чем-то?
Она чувствовала, что он напряжённо ждёт её ответа и волнуется. Она
сама тоже почему-то ужасно разволновалась.
— Н-нет, не обидел…
— Эм, но что-то ведь произошло. Пожалуйста, скажи мне, что не так.
Скажи, не молчи. Не нужно, чтоб между нами были какие-то
недомолвки.
Она почему-то совсем растерялась от его настойчивости и никак не
могла собрать мысли в кучу.
— Я… я даже не знаю, как сказать, Глеб…
— Эм, ты же моя самая родная. Ты мне всё, что угодно и как угодно
можешь сказать. Я пойму. Я должен знать, если что-то не так.
— Глеб, это глупость, наверно... Это не повод, чтоб обижаться…, — ей
самой уже собственные обиды казались нелепыми, и она сильно
сомневалась, что стоит их высказывать.
— Это не может быть глупостью, если заставляет тебя расстраиваться.
Скажи мне, что я не так сделал.
— Да ничего ты такого не сделал… Пустяки это всё…
— Эм!
— Ну… Просто... понимаешь, мне, наверное, в наших с тобой отношениях
иногда не хватает самых обычных моментов, которые обязательны,
когда люди встречаются. Мне хочется хоть изредка куда-то сходить с
тобой, хочется… ну я не знаю… чего-то просто для души, что ли… У меня
такое чувство, что я совсем не была твоей девушкой, за которой следует
хоть немного ухаживать. Между нами сразу возникла какая-то
определённость, которая избавила тебя от необходимости утруждать
себя подобными вещами… Глеб, ты не думай, я отлично понимаю, что у
тебя нехватка времени, и что ты делаешь всё возможное, чтоб находить
его для нас с тобой, но… Ты занят днём, ты занят ночью, в универе
занят, на работе занят и дома ты тоже занят. Ты всегда куда-то
спешишь, и у меня иногда такое чувство, что я — одно из твоих
многочисленных дел, которое следует закончить в срок и бежать дальше
по другим своим делам. Всё всегда подчинено твоему графику, всё так,
как удобно тебе, и время мы с тобой проводим так, как хочется тебе.
Просто, согласись, я ведь вправе иногда хотеть чего-то ещё, чего-то
другого, и мне бывает немного… обидно...
Он озадаченно молчал с минуту, потом сказал с оттенком растерянности
и недоумения в голосе:
— Эм, ты не представляешь, каким идиотом и эгоистом я себя сейчас
чувствую. Я… Это неправда, что я к тебе отношусь так же, как к своим
делам! Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, что я тебя люблю. Ты не
представляешь, как мне сложно помнить о делах, когда ты со мной... Я
не думал, что… Но, да, ты права, конечно, я должен был быть
внимательнее. Закрутился как-то… Ну почему ты ни разу не сказала мне
о своих обидах?
— Не знаю… Глеб, да нет у меня на тебя никаких обид. Забудь. Всё это
