— Жень, вы что, поссорились? — наконец спросила Лиза. — С Ильёй, в
смысле.
— Мы? Нет, с чего ты это взяла? Конечно, нет, — с готовностью заверила
её Женька.
— Ну, просто у тебя было такое лицо, когда я вошла… Точно всё в
порядке? — осторожно поинтересовалась Лиза.
— Да-да, не волнуйся… Просто… у одних наших общих знакомых кое-
какие проблемы. Мы... с Ильёй об этом говорили, — пояснила Женька.
Но у Лизы, всё же, осталось стойкое ощущение, что она чего-то не
договаривает.
***
Женька смеялась. Заливисто, звонко. Она красивая, когда смеётся. Нет,
она всегда красивая, но, когда смеётся, в её карих глазах мерцают
золотистые искорки, излучая тепло, которое способно согреть ему душу
настолько, что он может почувствовать себя почти счастливым. Он не
умеет быть равнодушным к её смеху. Она смеялась, этим всё и
объясняется. Он нечаянно засмотрелся в эти её смеющиеся глаза, они
совершенно случайно оказались слишком близко, и он слишком
отчётливо ощутил их такое желанное тепло. А потом вдруг почувствовал
вкус её губ. А секундой позже увидел в её глазах растерянность и даже
испуг, и тепло в груди сменилось острой болью и досадой на себя
самого.
Он должен был сказать ей что-то, как-то поправить то, что натворил, но
Лизу нелёгкая принесла в холл, в котором они с Женькой были вдвоём, в
тот самый момент, когда он уже набрал в грудь воздуха, чтоб как-то
объясниться. Хотя, он сам не знал, злиться ему на Лизу за это, или быть
ей благодарным за то, что она избавила его от объяснений, потому что
он, по правде, совершенно не представлял, что может сказать Женьке.
Вернее, он знал, что на самом деле хотел бы ей сказать, но он не мог
себе этого позволить. Никак не мог.
И как его угораздило так вляпаться? Всё ведь было хорошо. Нет, ну, не
хорошо, конечно, но хоть спокойно. Это касалось только его самого. Он
давно уяснил для себя, что с Женькой у него никогда и ничего не может
быть, хотя это было именно то, за что он не только магию, а и полжизни
отдал бы, даже не раздумывая. Но он опоздал. Вот так вот — был всегда,
всю свою жизнь рядом с ней, а умудрился её проворонить.
Их родители дружат со студенческой скамьи. Они с Женькой с пелёнок
вместе, в одной песочнице копались малышами, играли и дрались
иногда, как настоящие брат и сестра. Ему нравилось её подначивать. Эта
пискля вечно верещала, как поросёнок, когда он её задирал, но если
над ним нависала угроза наказания, она всегда вставала на его защиту,
уверяя родителей, что он ни в чём не виноват.
До школы ему нравилось, что у него есть подружка, почти сестрёнка, но
когда они вместе пошли в первый класс, он предпочёл найти себе
мужскую компанию, потому что водиться с девчонкой мог только
слюнтяй и маменькин сынок, а Илья не желал таким быть. Он сдружился
с Дэном, а Женька осталась за бортом. Она тогда болезненно это
переживала. Илье даже попало от матери за то, что Женька плакала из-
за того, что он не хочет водиться с ней в школе. Знал бы он, как ему
