— Уверен. Я ее повсюду искал. Лейф видел, как девушку вытащили из общей свалки, но не знает кто. Она исчезла. Она была со мной, пока нас не расшвыряло в разные стороны вскоре после того, как вы отбросили их за частокол. Кем бы ни был тот, кто схватил ее, он забрал ее с собой.
— Так они пришли за ней! — убежденно произнес Туркайлль.
— Нет, не за ней одной. Я думаю, — сказал Кадфаэль, — это тот человек, которому ее обещали в жены. Вчера, когда вы грузили серебро, рядом с Хайвелом стоял один, который глаз с нее не сводил. Но я не придал этому никакого значения, ведь этот человек был мне незнаком.
— Значит, она в безопасности и уже на свободе, — заключил Отир и перешел к другой теме. — И ты тоже, брат, если хочешь, можешь быть свободен, но я бы на твоем месте переждал в сторонке, пока мы уедем. Потому что никто из нас не знает, что еще может произойти утром. А тебе ни к чему оказываться между вооруженными датчанами и валлийцами.
Кадфаэль слушал Отира вполуха, хотя потом ему и припомнились эти слова и их значение. Он так пристально смотрел на Туркайлля, что совсем не думал о своих дальнейших действиях. Молодой человек легко и естественно вышел из задумчивости и неподвижности. Он глубоко вздохнул, и улыбка наконец погасла в его ясных светлых глазах. На лице Туркайлля нельзя было прочесть ничего, кроме открытой одобрительной усмешки, с которой он всегда обращался к Хелед, но и это выражение исчезло, когда он взглянул вниз на убитых воинов.
— Хорошо, что ее не будет здесь завтра днем, — просто сказал он. — Неизвестно, как все обернется.
Вот и все. Туркайлль вместе с остальными занялся сворачиванием лагеря и подготовкой к обороне. В темноте воины разбирали палатки и уводили быстроходные ладьи из устья залива в открытое море, чтобы присоединить их к грузовым судам и охранять. Море было родной стихией и союзником датчан, тем более в предрассветной тишине дул свежий ветер. Когда паруса наполнены ветром, даже не слишком поворотливые суда могут очень быстро выйти в море, спасаясь от нападения. Но только со скотом на борту! Отир заберет весь долг до последней монеты!
А Кадфаэлю теперь нечем было заняться, разве что слоняться по дюнам, среди покинутых костров и разоренного лагеря, и наблюдать, как собираются в путь датчане. Они собирали пожитки, строились и двигались к кораблям, покачивающимся на якоре.
«И они уплывут!» Так сказала Хелед, серьезно, но не проявив ни радости, ни печали. Если это действительно Йеуан аб Ифор задумал напасть на лагерь, возможно, Кадваладр тут ни при чем, и никто не станет сражаться ни за него, ни за его имущество. Больше не будет никаких сражений, и датчане спокойно уплывут, холодно обменявшись на прощание любезностями с валлийцами. Йеуан явился за своей невестой и получил ее, так что ему больше незачем беспокоиться. Но как ему удалось убедить столько человек следовать за собой? Ведь они ничего не приобретали, а некоторые, возможно, даже отдали жизни за то, чтобы помочь Йеуану жениться.
Маленькая ладья с драконьими головами бесшумно вышла в открытое море и замерла. Кадфаэль спустился к галечной полосе и увидел, что берег почти высох и блестит, отполированный волнами. Вскоре показалась голова «змеи» — это цепочка датчан тянулась вдоль побережья. Фигуры воинов темнели на фоне неба, которое было предрассветного жемчужно-серого цвета. Стремясь поскорее укрыться, отступавшие налетчики уходили через покинутые поля и леса, находившиеся между двумя лагерями. Начался прилив, и по берегу было теперь не пройти, а Кадфаэль был уверен, что напавшие пришли этим путем. Лучше идти лесом — ведь с ними раненые и женщина — и прийти в свой лагерь, не замочив ног.
Кадфаэль укрылся за кустами от ветра, который становился к утру все свежее, выкопал уютную ямку в песке и уселся ждать.
В мягком свете утра, сразу же после восхода солнца, Гвион построил своих сто человек и нескольких соратников Йеуана, оставшихся с ними, в ложбине между дюнами. Их было не видно с берега, а часовой наверху караулил. С моря поднимался туман, окутывая прозрачной синей дымкой берег, а на западе поверхность воды уже блестела на солнце и ветер вздымал белые брызги. Датчане выстроились на берегу у самого моря, терпеливо поджидая, когда погонщики Овейна пригонят скот Кадваладра. За ними на отмелях виднелись грузовые суда. А там, в самой гуще датчан, был и сам Кадваладр, все еще пленник. С него сняли цепи, но он был среди вооруженных врагов, совершенно беззащитный. Гвион поднялся на вершину скалы, чтобы взглянуть на своего господина, и это зрелище было для него как нож в сердце.
Гвион потерпел полную неудачу. Ничего нельзя было сделать; теперь его господин, униженный и затравленный, презираемый братом, находился в руках датчан, и неизвестно было, вернут ли ему хоть клочок его собственной земли. Да, не следовало доверять Йеуану аб Ифору. Его интересовала только собственная невеста, и он отказался от повторной атаки, когда добился своего. Зажав девушке рот рукой, он утащил ее, а потом, когда датчане остались далеко позади, шепнул на ухо, что ей нечего бояться, так как он — ее жених, который спас ее от плена, и с ним она в безопасности, и так будет всегда… Гвион все это слышал и понял, что Йеуана не волнуют чужие беды. Так вот, девушку вырвали из плена, а Кадваладр, обезумевший от унижения и ярости, будет передан из рук в руки брату, предавшему его.
Это было невыносимо. Его еще можно вырвать из рук врагов, прежде чем явится Овейн, чтобы полюбоваться на пленника. Даже без Йеуана и дюжины его соратников, которые предпочли уползти в лагерь зализывать раны, здесь достаточно воинов. Однако нужно подождать, пока появится стадо с сопровождением. Когда начнется атака, другие тоже не выдержат и присоединятся. И даже Хайвел, если снова он выполняет поручение принца, не сможет отозвать своих воинов, когда они увидят кровь датчан. А после Кадваладра — корабли. Валлийцы отберут серебро и прогонят Отира с его разбойниками в море.
Ожидание было долгим, но Отир не покидал свое место перед строем. Один раз они утратили бдительность, больше это не повторится. Да, случай упущен, второй раз датчан не застать врасплох. Теперь они не доверяют до конца даже Хайвелу, даже самому Овейну.
Караульный на скале монотонно повторял, что нет никаких признаков появления стада, не видно пыли на песчаной тропинке. Только когда прошло больше часа, он наконец крикнул:
— Они идут!
И тогда все услышали протяжное, сонное мычание. Скот напоили и накормили и ночью дали поспать несколько часов.
— Я их вижу. Довольно большой отряд впереди и сбоку от погонщиков. Хайвел пришел с войском. Они увидели датчан… — Это зрелище должно было их удивить, они не ожидали, что все датчане выстроятся в боевом порядке, чтобы погрузить несколько сотен голов скота. Они приближались медленно и размеренно. Теперь уже можно было разглядеть всадника, возглавлявшего отряд, высокого, с волосами, светлыми, как лен. — Да это не Хайвел! Это сам Овейн Гуинеддский!
Кадфаэль, стоявший на холме над покинутым лагерем, увидел, как блестят в лучах солнца светлые волосы, и даже с такого расстояния понял, что принц Гуинеддский лично явился посмотреть, как датчане покидают его землю. Он медленно подъехал поближе, глядя вниз, на берег.
Гвион передвинул свой отряд вперед в ложбине между дюнами, но их еще скрывали из виду песчаные волны, поросшие травами и кустарниками.
— Где они теперь?
Неужели присутствие Овейна не удержит Гвиона, и всадники, едущие за спиной принца, вынуждены будут ринуться в атаку?
— Их еще не слышно, но они совсем близко. Подъезжают!
Расставив ноги, Отир стоял у кромки моря, как скала, и наблюдал приближение стада. Правда, у сопровождавших его воинов оружия не больше, чем обычно берут, отправляясь в путь по делу. Предательства ждать было неоткуда, да и к ночной вылазке Овейн явно не имел отношения, иначе она была бы лучше подготовлена.
— Пора! — резко выкрикнул дозорный сверху, — Сейчас, пока все наблюдают за Овейном. Они на вашем фланге.
— Вперед! — скомандовал Гвион и выскочил из укрытия с громким решительным криком облегчения, чуть ли не ликования. За ним устремились его соратники с обнаженными мечами и поднятыми копьями, и сталь внезапно сверкнула на солнце, когда они вынырнули из тени. Они неслись вниз по склону на берег, к датскому войску. Отир издал боевой клич, и поднялись щиты, защищая от дротиков, и засвистели мечи, которые датчане выхватили из ножен, все как один. И тут первая волна нападающих ударилась о ряды
