Так было несколько бесконечно длинных часов. Затем, когда курьер набрал маршевую скорость, гравитация пришла в норму. А сенатор, измученный долгим ожиданием, отправился в ванну, чтобы окончательно привести себя в порядок…
После горячей, сдобренной экзотическими ароматами воды Ааали почувствовал себя совсем хорошо, и, нажав кнопку звонка, потребовал к себе капитана корабля. Тот не замедлил явиться на зов, почтительно застыв на пороге. Рамдж, взглянув в коричневое лоснящееся лицо, тихо произнёс:
– Капитан, пусть мой водитель прогуляется за борт без скафандра.
Оскалив крупные белые зубы в улыбке, тот радостно кивнул в ответ и удалился, а сенатор удовлетворённо запустил свои клыки в дорогущие листья растения, доставляемого с Земли, лучшего лакомства для его собственного вида. Никто, никогда не узнает о позоре Сурча – водитель, выброшенный в космос, уже ничего никому не расскажет…
Медведев подошёл к огромному панорамному окну, закурил, глядя вдаль, на застывшие на горизонте горы, окутанные синеватой дымкой.
– Думаешь, они уступят?
Сзади бесшумно появился Мыскин.
– Без сомнения. Задавить нас не удастся. А вот огласку им получить ещё страшней. Или им всё равно? Не пойму. Ладно.
Обернулся к собеседнику:
– Сколько у нас там народа, в Сюзитии?
– Надо Шпеера позвать.
– Тогда – вызывай. И Лаврентия Павловича тоже. Нужно решить, куда в первую очередь отправлять людей на поселение…
В небольшом городке на Новой Метрополии наступала осень. Люди готовились к тяжёлой зиме. Они не знали, кто из них переживёт её. Окрестные фермы были выжжены. Немногие уцелевшие крестьяне на вопрос о поставках продовольствия в отчаянии махали руками – какое там! Придумали – продукты им продавать! Самим бы с голоду не умереть… Рамджи, заправлявшие городком, уже объявили, что паёк от оккупационных властей будет уменьшен.
В очередной раз. И жители находились в полном отчаянии. Всё ценное уже давно было либо отобрано, либо выменяно на еду. Одно время медведи повадились устраивать публичные пытки. Не до смерти.
И оплачивали свои развлечения неплохо, но после того, как появилось слишком много желающих пройти через муки за банку консервов, цены вначале упали, а потом и поток добровольцев вдруг иссяк. Как-то вдруг странным показалось, что в течение месяца те, кто исходил воплями под ударами электрошока, вдруг скоропостижно умирали. Ведь люди не так глупы, как обычно считают правители… Но внезапно медведи развили бурную деятельность: они наняли на погрузку имущества самых крепких оставшихся мужчин и уже третьи сутки глайдер за глайдером увозили из большого дома в центре какие-то ящики. Неужели решили уехать? Но почему? Коалы отмалчивались, и народ терялся в догадках. А одним прекрасным утром, когда первый заморозок посеребрил лужи тонким льдом, жители обнаружили, что рамджей в городке больше нет. Не работает энергостанция, склад, в котором раньше хранилось продовольствие и происходила раздача пайков, зиял раскрытыми настежь дверьми. И девственной пустотой. Город был брошен на произвол судьбы… А ещё на столбах и стенах забелели листки объявлений: всем жителям приготовиться к переселению. С собой разрешается брать не свыше двадцати таров[1] вещей на человека. Покинуть родные стены? Но куда? Зачем? Горячие головы было решили драться до последнего, но не оставить свои дома. Правда, потом остыли. Да. Не поедем никуда. Но жрать-то что-то надо! Не камень же со стеклобетоном грызть? Передохнем, словно мошка зимой. И в очередной раз подивились гнилой сущности медведей – те решили все вопросы очень просто. Голод, он ведь не тётка… Народ потихоньку паковал своё имущество. Со слезами, проклятиями и надеждой на лучшее. Энергии – не было. Смеси для пищевых синтезаторов – тоже. Да и не работала техника без питания. Ни одежды, ни воды в линиях подачи. Хорошо ещё, что древний фонтан в центре не иссяк окончательно. Хоть в бассейне можно было ей разжиться…
Караван из двадцати огромных глайдеров пришёл через два дня. В каждом, по четыре громадных землянина. В защите, с оружием. Быстро выгрузились, установили систему, и понеслось по городу:
– Эвакуация через четыре часа. Просим всех собираться на площади для погрузки на транспорт.
Это было удивительно. Просим. Не приказываем, а именно – «просим». А между тем бойцы вели себя вежливо. Никого не обижали, женщин не насиловали, детей, правда, шугали. Но нечего к оружию лезть. Ещё настанет ваше время… К назначенному часу люди потянулись на площадь, где их ждали. Солдаты тщательно проверяли вещи сканером, чтобы ни оружия, ни взрывчатки не оказалось. Затем каждый получал паёк из привезённого чужаками конвертера, а больные – даже лекарства. После рассаживали в машины. По двести человек в каждую. Как полностью загрузились – автоматику включили и умчались глайдеры, только воздух загудел. Хотели было оставшиеся вновь разойтись, но их не отпустили. Сказали, что сейчас ещё техника будет. Стали ждать, благо когда в руках еда, и веселее как-то на душе… И верно, час прошёл – снова гул вдалеке. Но не глайдеры, а уже здоровый корабль садится. За городом встал. А вскоре оттуда роботы набежали, вещи перетаскивать. Так вот и двинулись колонной туда. Всех по креслам рассадили, велели пристегнуться. Заработали двигатели, перегрузка навалилась, пошёл корабль в космос…
А там…
Николай Сазонов, стоя у огромного иллюминатора боевой рубки, смотрел на непрерывную череду челноков, поднимающихся с планеты. Один за другим орбиттеры швартовались к транспортным кораблям. Выбрасывались прозрачные пластиковые галереи, по которым эмигранты, а точнее – переселенцы, двигались к своим местам. Загрузка шла ходко. Без промедлений и перебоев. Один за другим заполненные людьми транспорты снимались с орбиты и уходили в пространство, собираясь за пределами системы в караван. На их место сразу вставали другие, и конвейер двигался безостановочно.
– Господин полковник, вас на связь.
– Благодарю.
Он кивнул подошедшему лейтенанту из послед-него набора и включил висящий на ухе крохотный прибор.
– Слушаю, полковник Сазонов.
– Николай Александрович? Медведев беспокоит. Как там у нас дела?
– Ваша светлость? Нормально. Все работы идут по графику. Без эксцессов. Медведи полностью очистили планету, как и оговорено. До единого животного. По мере заполнения кораблей отводим их за пределы системы, под охрану Второго Карательного флота. Непосредственно у планеты мой корабль и эскадра Шарцнигера.
– Ясно. То есть проблем пока нет?
– Никак нет, ваша светлость.
– Отлично. Кораблей хватает?
Сазонов вздохнул:
– С этим сложно. Но если что – начнём сажать на военные.
– Не спешите. Скоро подойдут четыре колониальника, они сбросят лифты. Тогда дело пойдёт веселее.
Командующий операцией сразу повеселел:
– Благодарю, ваша светлость.
– Не за что. Главное – вывезти всех, до последнего. После завершения эвакуации проверьте планету биосканерами. Не оставляйте никого, в каком бы состоянии он ни был.
– Вас понял.
– Всё, конец связи…
Алексей выключил Т-фон и аккуратно положил его рядом с логгером. Затем сделал глоток кофе. Кажется, коалы держат своё слово… Даже странно. Впрочем, у них нет другого выхода. Он крепко взял их за круглые уши! Ладно, посмотрим, что будет дальше…
Вновь вернулся к сияющему кубу экрана, на который непрерывно поступали данные об уже доставленных на орбиту бывших подданных Империи. Количество их непрерывно росло. Значит, его люди
