Эмерсон расплылся в едкой ухмылке. Я многозначительно кашлянула. Перехватив мой взгляд, он воздержался от комментария, а Джон продолжал:
– Брат Иезекия рассказывает о своем детстве, сэр. Его мать была настоящей святой. Знаете, сэр, он не может даже подсчитать, сколько раз она истязала его розгами, выбивая из него бесов. Я рассказываю о том, что происходит здесь...
– Сплетничаешь, значит? – вопросил Эмерсон страшным голосом.
Джон вздрогнул.
– О нет, сэр! Я никогда не стал бы сплетничать о вас или миссис Эмерсон. Я рассказываю лишь о мелких происшествиях да о похождениях юного господина Рамсеса... Брат Дэвид разъясняет мне Писание...
– а о чем говорит Черити? – поинтересовалась я.
– Она не говорит, мадам, она сидит и шьет – рубашки для детей и брата Иезекии.
– В общем, скука смертная, – заметил Эмерсон.
– Нет, сэр, я бы не назвал наши разговоры скучными, хотя и веселыми их назвать, наверное, нельзя.
– Ага! – Эмерсон рассмеялся. – Возможно, Амелия, для этого парня еще не все потеряно. Джон, ты бы лучше проводил вечера с Абдуллой и работниками, совершенствуя свой арабский. Их разговоры куда веселее.
– Нет, сэр, я не могу. Честно говоря, сэр, я беспокоюсь за братьев. Обратившихся в их веру в последнее время стало меньше. Один из детей на днях даже швырнул в мисс Черити камнем.
– Камнем?.. Ты подтверждаешь мои опасения, Джон. Надо что-то предпринять. Ну, юноша, я рад, что ты облегчил душу. А теперь ступай спать, мы с миссис Эмерсон подумаем, что делать с миссией.
Проводив Джона взглядом, Эмерсон проговорил:
– Я знал, что его что-то гложет. Видишь, Амелия, немного такта, немного сочувствия – вот и все, что надо, чтобы добиться доверия такого простодушного парня, как Джон.
– Такта? – переспросила я, постаравшись скрыть улыбку. – Так что ты намерен делать, Эмерсон?
– Надо кое-что провернуть! – ответил он твердо, но довольно туманно. – Мне бы хотелось, чтобы люди сами решали свои проблемы и не ждали, когда я приду к ним на помощь. Все, Амелия, пора работать.
Я послушно вернулась к своим занятиям, но вместо рисунка с изображением черепков, над которым трудилась, перед моим взором возникло видение – женское лицо с прозрачными темными глазами и легкой, чуть насмешливой, чуть загадочной улыбкой.
Ну скажите, как сосредоточиться на горшках или даже пирамидах, когда тебя как магнитом влечет к нераскрытому преступлению? Завораживала сама трудность задачи, ибо я не сомневалась: обрывочные факты не что иное, как фрагменты единой картины. Вот только нужно увидеть контуры этой картины, а дальше все пойдет как по маслу... Мумия и ящик из-под нее, портрет и нагрудное украшение Двенадцатой династии, убийство, кража, поджог... Все это составные части единого замысла, хитроумного плана.
На столе лежали списки содержимого лавки Абделя. Я осторожно подтянула листки к себе. Эмерсон и ухом не повел.
Догадка явилась не яркой вспышкой озарения, но тончайшим лучиком света. Постепенно луч становился шире, высвечивая факт за фактом.
Эмерсон прекратил скрипеть пером. Я подняла взгляд и увидела, что он в упор смотрит на меня.
– Опять, Амелия?
– Мне кажется, я поняла, Эмерсон... Ключ к разгадке здесь. – Я протянула ему списки.
– Один из ключей, Пибоди.
– У тебя новая гипотеза?
– Не просто гипотеза, дорогая. Я знаю, кто убил Хамида и Абделя!
– Я тоже знаю.
Эмерсон улыбнулся:
– Так я и думал. Ну что, опять устроим дружеское соревнование? Запечатаем ответы в конвертах и вскроем после того, как все выяснится?
– Дорогой мой Эмерсон, в этом нет необходимости. Я никогда не сомневалась в твоих словах. Если ты скажешь, что знал все с самого начала, я тебе поверю. Правда, при условии, что ты дашь объяснения.
Эмерсон задумался, но преимущества моего предложения были столь очевидны, что долго размышлять он не стал. В синих глазах мелькнули веселые искорки, и он согласно кивнул.
– По рукам, моя дорогая Пибоди!
2
Говоря, что раскрыла личность убийцы, я вовсе не лгала. Однако на этих страницах, в стороне от чужих глаз, готова признать, что кое-какие детали от меня все же ускользнули. Я ломала голову над тем, как бы заполучить нужные сведения, когда произошло примечательное событие. Речь идет о пирамиде, о нашем низеньком курганчике.
Обнаружился вход в пирамиду.
В другое время я пустилась бы в пляс при этой новости, сейчас же, когда детективный жар с такой силой жег меня, лишь тихо порадовалась. Вид темной дыры, уходящей в землю, наполнил душу блаженством, и лишь рука Эмерсона, ухватившая меня за штанину, не позволила немедленно нырнуть в эту чудесную щель.
Эмерсон полез в дыру первым. После недолгого отсутствия он выбрался на воздух, чумазый и запыхавшийся.
– Состояние отвратительное, Пибоди. Часть стен в коридорах осыпалась. Сначала надо укрепить тоннели.
Он оглядел работников, пребывавших в радостном возбуждении. Один из египтян, коротышка Мохаммед, выскочил вперед. У Мохаммеда маленькие пухлые ручки, но такие умелые и ловкие, что по части плотницких дел ему нет равных. Он уже не раз укреплял подземные тоннели деревянными стойками и свое дело знал превосходно.
– Только будь осторожен, Мохаммед, – предупредил Эмерсон. – По-моему, осталось несколько досок от загона для ослов, можешь начать с них. А я схожу в деревню и поищу еще.
– Ты мог бы послать кого-нибудь из работников, – заметила я, когда мы отошли в сторону.
– Мог бы, – согласился Эмерсон.
– Я с тобой!
– Ни минуты не сомневался, Пибоди.
– А потом заедем к мсье де Моргану?
– Ты читаешь мои мысли. Последний обход подозреваемых, так?
– Подозреваемых, Эмерсон? Ты же сказал, что знаешь ответ.
– Дело куда сложнее, чем кажется. Настоящий заговор, в котором может быть замешано несколько человек.
– Верно!
Эмерсон улыбнулся и ласково хлопнул меня по спине.
– А еще я намерен поговорить с миссионерами. Я ведь обещал Джону... Постой-ка, Пибоди, а где Рамсес?
Рамсес крутился в гуще толпы, собравшейся у входа в пирамиду. Эмерсон отвел его в сторону:
– Ты слышал, как я предупреждал Мохаммеда, чтобы тот был осторожен?
– Да, папочка. Я только...
Эмерсон ухватил чадо за шиворот.
– Мохаммед – наш самый опытный плотник, – сказал он, подчеркивая каждое слово легким встряхиванием. – Но даже для него это опасная задача. Запомни, ты не должен проникать в пирамиду! Ни
