– Не думаю, что я вообще способна к такому подготовиться.
Тем не менее, она взяла мужа под руку. Ему очень неприятно было признаваться в этом даже самому себе, но он ощутил ее прикосновение всем своим существом. И это было совершенно незнакомое для него ощущение.
– Ты сначала одну ногу двигай вперед, потом другую… и так далее, – посоветовал он, когда Кэтрин неуверенно шагнула на лед.
Она кивнула и, не отводя глаз от своих ног, неуверенно заскользила к середине озера.
– Не так уж это и ужа-а-асно! – воскликнула она, уже падая на лед.
Но она не упала, потому что муж вовремя поддержал ее.
– Ты не спеши, – сказал он, цепко держа ее за локоть. – Понимаешь, требуется время, чтобы почувствовать лед.
Она взглянула на него недоверчиво, но он с радостью отметил, что в глазах ее вспыхнули огоньки. У него тотчас же полегчало на душе, и он с увлечением стал учить жену кататься.
– Тебе легко говорить. Ты-то уже уме-е-ешь!
Кэтрин снова чуть не упала, но муж и на сей раз ее поддержал. Сделав несколько шагов, она со смехом воскликнула:
– Вот уж не думала, что я на такое способна!
– Я бы тоже не подумал, – сказал он, склонившись к ее уху и вдыхая исходивший от нее аромат. – По- моему, у тебя замечательно получается. Хотя все-таки похуже, чем в постели.
Она снова захохотала, и щеки ее залились румянцем самого прелестного розового цвета.
– Если бы я не боялась удариться о лед… э-э… местом пониже спины, я бы влепила тебе пощечину за столь дерзкое замечание, Доминик Мэллори.
Он пожал плечами, и они заскользили вдоль берега озера, описывая большой круг.
– Дорогая, я просто хочу отвлечь тебя от мыслей про лед и про коньки. Если не думать об этом, научишься быстрее.
Она вскинула подбородок, но тут же крепко вцепилась в мужа, чтобы сохранить равновесие.
– Поверь мне, Доминик, дискуссия вроде той, что ты хотел мне навязать, вряд ли поможет мне лучше удерживать равновесие. О чем бы еще поговорить, а?
Он ухмыльнулся:
– Что ж, расскажи мне о себе.
Она нахмурилась и покачала головой:
– Это не так уж интересно.
– По-моему, очень даже интересно. Что за люди были твои родители? Я ведь не знаю о тебе совсем ничего. Знаю только, что ты лишилась в детстве родителей.
Он внимательно посмотрел на жену, но она тотчас же отвела глаза – словно боялась взглянуть на него. Потом вдруг выпустила его руку, оттолкнулась и покатилась по льду самостоятельно. Но тут же упала и поморщилась от боли.
– По-моему, мы накатались достаточно для первого раза.
Доминик подъехал к жене и протянул ей руку. Подняв ее на ноги, привлек к себе и прошептал ей на ухо:
– Почему ты так испугалась?
Она внезапно побледнела, но на сей раз не стала отталкивать его.
– Я… я вовсе не испугалась. Просто все это совсем не интересно и…
– Ложь. – Он покачал головой, и она снова отвела глаза. – Что ты скрываешь, Кэт?
Она судорожно сглотнула и уставилась на свои ботинки. Наконец подняла глаза и проговорила:
– Это очень тяжелая для меня тема.
Никто лучше его не смог бы понять такой ответ. Разговоры о родственниках – они причиняют ужасную боль. И все же ему очень хотелось услышать ее историю. Возможно, он даже расскажет ей кое-что о себе. И может быть, они смогут найти утешение друг у друга.
Но он тотчас же запретил себе думать об этом. Да и как такое могло прийти ему в голову? Ведь он почти не знал эту женщину. Попытаться сблизиться с ней? Какая нелепая идея! Он уже давно усвоил: доверчивость и чувствительность делают мужчину слабым.
– Думаю, ты сможешь проехать несколько кругов одна, – сказал Доминик, отъезжая от жены на несколько шагов.
Она широко раскрыла глаза:
– Но я… я думала, что ты поможешь мне.
Он покачал головой, подавив чувство вины, кольнувшее его в сердце.
– Нет, Кэтрин. Думаю, ты сама прекрасно справишься.
Какое-то мгновение она просто смотрела на него, и на лице ее было до странности бесстрастное выражение. Затем кивнула – как если бы вдруг что-то поняла – и заскользила по направлению к берегу.
