– Ты притопываешь. – Она улыбнулась и кивком головы указала на его ногу в сапоге. Нога нелепо подергивалась.
– Извини. – Он криво усмехнулся.
Она осторожно убрала руку с его локтя. Ему стало грустно, что он больше не чувствует ее прикосновения. Таких ласковых прикосновений выпадало на его долю все меньше и меньше с тех пор, как они поспорили неделю назад. Перемена была вроде бы незначительная, однако он ощущал ее так остро, будто ему не хватало воздуха.
Кэтрин ни разу не поссорилась с ним с тех пор, как выплыла наружу правда о причинах, по которым он женился на ней. Собственно говоря, она относилась к нему не так уж плохо. Она помогала ему в поисках, как и обещала. Она даже охотно шла навстречу его желаниям, когда он приходил в ее спальню.
Но, несмотря на все это, она удалялась от него все больше. Как если б она осторожно и постепенно устраняла себя из его жизни. Или устраняла его из своей.
Он не знал, как залечить рану, которую нанес. Он только понимал, что ему хочется как-то поправить дело. Только сейчас он не мог заниматься этим. Пока прошлое его не разъяснится окончательно, нельзя и подступаться к будущему.
Кэтрин медленно подошла к окну. Посмотрев на улицу, сказала:
– Я знаю, насколько трудным для тебя будет этот разговор. К сожалению, я не могу сделать его легче.
Доминик сделал шаг к жене, но плечи ее тут же напряженно выпрямились, и он понял, что не стоит подходить.
– Ты помогаешь мне уже тем, что ты здесь, – проговорил он негромко. – Для меня очень много значит то, что ты поехала со мной. Я ведь понимаю, что ты до сих пор обижаешься и сердишься на меня из-за моих достойных осуждения проступков.
Кэтрин обернулась и с удивлением посмотрела на мужа. Неужели он способен думать о ее чувствах?
– Доминик… – начала она, но тут дверь отворилась, и в гостиную вошла Ларисса Мэллори. По тому, как чопорно она держалась, было ясно, что она догадывается о цели визита. И конечно же, визит этот ее совсем не радовал.
Доминик подошел к матери, чтобы поцеловать ей руку, но Ларисса отступила от него, давая понять, что это ни к чему. Пристально взглянув на сына, она заявила:
– Я не ждала вас. Следовало сообщить мне письмом, что вы собираетесь заехать.
– Разве так уж необычно, что сын заехал повидать мать? – спросил Доминик.
Ларисса прищурилась:
– Разумеется, визит к матери – дело обычное. Однако все же лучше сообщать мне о приезде заранее, чтобы я могла подготовиться.
– И что именно нужно готовить?! – рявкнул Доминик, потеряв самообладание. – Новую порцию лжи и отговорок?
Кэтрин шагнула к мужу и схватила его за руку. Он тихо вздохнул и тут же успокоился.
– Ларисса, Доминик, – проговорила Кэтрин в надежде погасить разгорающуюся ссору. – Зачем ссориться и портить отношения? Но решить проблему, которая привела нас сюда, необходимо. – Она пристально посмотрела на свекровь: – Вы, конечно, догадались, зачем мы приехали?
Ларисса утвердительно кивнула:
– Чтобы разворошить прошлое, которое лучше не трогать.
Доминик засмеялся неприятным смехом.
– Раньше ты даже не соглашалась признать, что прошлое, которое не стоит ворошить, вообще существует! Все-таки прогресс.
Кэтрин хотела что-то сказать, но Ларисса вновь заговорила:
– Тебе не следовало приезжать сюда, Доминик. И не следовало раскапывать историю, ради которой ты отнял Лэнсинг-Сквер у своего брата.
– Тебе прекрасно известно, зачем мне это поместье, – с угрозой в голосе заявил Доминик. – Я хочу знать, кто мой отец.
Его мать чуть побледнела от столь прямого заявления.
– Я родила тебя, будучи замужем за Харрисоном Мэллори. В глазах закона ты его сын.
Доминик поморщился:
– А в глазах Бога чей я сын? И в моих собственных глазах? Или для тебя важна только буква закона, мама?
– Для меня важно защитить тех, кого я люблю! – выкрикнула она в ответ.
– Кого же ты любишь? Харрисона Мэллори? Но он презирал тебя, дурно обращался с тобой. Коулдена? Но Коулден – копия своего папаши. Почему ты хочешь защитить их от меня?
Ларисса колебалась. Наконец подняла глаза на сына и внимательно посмотрела на него. Какое-то мгновение ему казалось, что мать сейчас даст ответ, который он так стремился получить. Но она отвела глаза.
– Оставь свои поиски, Доминик. Будет лучше, если прошлое останется тайной.
Он прикрыл глаза, пытаясь подавить гнев и разочарование, которые душили его.
