— Если ты, черт побери, это сделаешь, то можешь считать себя навсегда уволенной!
И он бросил трубку. Ну что ж — с этим покончено, подумала Джина. Правда, она отнюдь не была уверена в том, что Филипп осуществит свою угрозу. Но даже если он ее и уволит, какое это теперь имеет значение? Ведь она решила выйти замуж за Эндрю, у нее будет достаточно денег, и надобность в работе отпадет.
Джина встала и подошла к туалетному столику. Теперь ей предстояло самое трудное — встреча с Реем. Для этого нужно выглядеть наилучшим образом, чтобы он не заподозрил, какое отчаяние наполняет ее душу. К счастью, Джина в свое время брала уроки макияжа, и вот когда им суждено было особенно пригодиться. Действительно, результаты превзошли все ожидания. Девушка посмотрела на себя в зеркало и убедилась, что с успехом сыграет самую трудную в своей жизни роль, если только сумеет улыбнуться…
7
Даже выходя из машины, Джина еще не знала, что скажет своему любимому. В голове не было ни одной мысли, а сердце билось так, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Она подошла к сходням и посмотрела наверх. Рей стоял на палубе и что-то делал возле мачты. Увидев Джину, он радостно улыбнулся и в два прыжка очутился рядом с ней.
— Вот приятный сюрприз! А я думал, что ты уже далеко в горах!
Девушка заставила себя улыбнуться и ответила вполне спокойным голосом:
— Я и должна была там быть. Но у директора возникли какие-то трудности с автобусом, нам разрешили немного погулять.
Первая ложь. Но стоит ли ей вести подобный подсчет?
Рей помог Джине подняться на палубу и тут же притянул ее к себе.
— Трудности твоего директора обернулись для меня удачей. Разве не так?
Джина ничего не ответила и страстно поцеловала Рея. Как знать, подумала она, может быть, это их последний поцелуй. В глубине ее глаз прятались слезы. Она опустила на несколько мгновений ресницы, чтобы не дать им вылиться. Потом, уткнувшись носом в плечо Рея, спросила:
— Что ты собираешься делать с яхтой?
На палубе громоздились шестерни, лебедки и какие-то незнакомые Джине механизмы. Ее все это, понятно, мало интересовало, но с помощью такого вопроса удалось освободиться от объятий Рея. Он оглянулся и ответил:
— Ее хозяин, Джон Харрис, решил отправиться на ней в круиз. Вот я и готовлю яхту к дальнему плаванию.
У Джины перехватило дыхание от неожиданно пришедшей в голову предательской мысли. Еще до приезда на остров она знала, что кинокорпорация арендовала для съемок яхту у какого-то миллионера. Естественно, им не мог быть простой моряк Рей Хэмилтон. Сейчас можно притвориться, будто бы она считала его владельцем яхты, то есть тем самым миллионером. А теперь, когда выясняется, что судно принадлежит не ему, она и «откроет свое истинное лицо». И тогда Рей, несомненно, возненавидит ее. Возненавидит на всю жизнь… А потом — забудет.
— Джон Харрис — хозяин этой яхты? — переспросила Джина с хорошо разыгранным удивлением.
Рей сначала не заметил ее тона или просто не обратил на него внимания. И, ничего не подозревая, ответил:
— Он возглавляет компанию, которой принадлежит и Дом моделей. Тот самый, работы которого вы рекламируете. Эта яхта также собственность его компании. Поэтому мистер Харрис и предоставил ее для проведения съемок.
Душа Джины истекала кровью. Ведь получилось так, что Рей сам дал ей путеводную нить, и теперь она должна будет ею воспользоваться. Он смотрел на девушку веселыми любящими глазами, не подозревая, какой козырь подбросил ей в той ужасной игре, которую Джина вела с ним. Но карта была сдана… Девушка как бы чуть дрогнувшим голосом спросила:
— Как, Рей, разве это не твоя яхта? Я-то думала, что ты ее владелец…
Рубикон перейден. И на этот раз смысл всего сказанного дошел до Хэмилтона. Он сдвинул брови и внимательно посмотрел на девушку. Заметив ее бледность, произнес тоном, которого Джина никогда не слышала от него:
— Ты так думала?
В этих трех словах она услышала больше, чем если бы Рей держал многочасовую речь. Теперь он выглядел в своих глазах морально на много голов выше ее, честнее, чище. Все в душе Джины яростно протестовало против такой несправедливости. Девушка до боли сжимала кулаки, чтобы не разрыдаться или не сказать слов, рвавшихся из сердца: «Рей, дорогой! Я люблю тебя! Прости! Все, что ты сейчас услышишь, — сплошная ложь!» Но вместо этого с деланной, насквозь фальшивой злостью бросила ему в лицо:
— Ты же вел себя так, будто она принадлежит тебе!
Рей внешне остался совершенно спокойным. Только его глаза затянулись матовой, непроницаемой пленкой. И в голосе зазвенел холодный металл.
— Понятно. Значит, ты считала меня богатым человеком. Так? — Его взор стал постепенно наливаться яростью. Рей тряхнул головой и добавил еще более жестко — Каким же я был дураком! Поверил, что ты меня любишь!
Казалось, что еще немного, и она не выдержит. Все ее надежды и грезы воплотились в этом человеке. Но он уже не принадлежал ей. И это сделала она сама, по собственной воле. Пытка! Страшная! Нестерпимая! Из последних сил Джина буквально выдавила из себя еще одну ложь. Самую страшную:
— Я уже говорила тебе, как важно иметь деньги. И давно решила выйти замуж только за богатого человека.
Любовь, которой всего мгновение назад лучились глаза Рея, внезапно сменилась ядом презрения.
— И тебе все равно, будешь ты любить его или нет?
Каждый его взгляд, слово и то, каким тоном оно сказано, насквозь прожигали сердце Джины. Она не могла понять, как Рей этого не видит, но девушка должна была продолжать свою жестокую игру.
— Естественно, я предпочла бы любить его. Когда мы встретились с тобой…
— Ты подумала, что выиграла по-крупному в лотерею. Увы, дорогая, это была роковая ошибка!
Джина почувствовала, что одержала горькую победу. Сказанное приносило плоды. Рей уже открыто начинал ее ненавидеть. Но одновременно девушкой овладело такое отчаяние, какого она еще никогда в своей жизни не испытывала. Нечеловеческих усилий стоило ей сдерживать себя, и Джина, улыбнувшись омерзительной улыбкой, цинично заметила:
— Такова жизнь: что-то теряешь, а что-то находишь. Где-то выигрываешь, а где-то и проигрываешь!
В глазах Рея горело уже самое настоящее бешенство.
— Значит, вот какую философию ты исповедуешь.
Джине удалось продолжить как ни в чем не бывало.
— Что ты теперь намерен делать?
— Какое это имеет значение? Может быть, уеду отсюда. Сейчас я, возможно, пойду и здорово напьюсь. При этом буду благодарить Господа за то, что он не создал меня богачом. Иначе я стал бы слишком притягательной жертвой для некоторых хищниц. Честное слово, не знаю, кого мне будет больше жалко — тебя или человека, которого тебе удастся поймать. Поверь, Джина, наступит день, когда ты обнаружишь, что деньги — это еще не все в жизни.
С этими словами Рей повернулся, легко взбежал по сходням на палубу и исчез. Чувствуя, что самообладание вот-вот покинет ее, Джина, поспешила уйти с пирса. Итак, она достигла всего, чего хотела. Но ее душу пронзала нестерпимая боль от сознания совершенного предательства. Единственное, что как-то облегчало эти страдания, — робкая мысль, что когда-нибудь Рей узнает все и поймет ее.
