прохаживались по родному городу.
— Народ должен знать своих чемпионов, — говорил Павка.
Увы, народ нас не знал. В этом мы убедились, когда забрели однажды в один двор. На хоккейном пятачке суетились игроки. Увидев нас, никто из них, однако, не только не упал в обморок, но даже не сделал попытки заорать от восторга. Такая бесчувственность нас удивила.
— Похоже, нас здесь не знают, — сказал я Павке.
— Тем хуже, — мрачно ответил мой друг.
— Для кого?
— Для них. Прикинемся, будто мы никто, и всыпем. А чтобы они сразу не догадались, с кем имеют дело, дадим им фору — одну шайбу. Ясно?
— Ясно, — сказал наш вратарь Коля Яшкин. — Валяй договаривайся.
...Это было неотразимое зрелище. Капитаны — наш и чужой — замерли друг против друга, как два рассерженных петуха. Клюшки скрестились, как шпаги. Судья бросил шайбу и... Я, конечно, нисколько не сомневался, что Павка при желании мог легко увести шайбу из-под носа противника. Он просто не хотел этого делать. И шайба заскользила в сторону наших ворот. Коля Яшкин для вида кинулся ей наперерез, но вроде не успел, и шайба, как слепой воробей, влетела в сетку. Все шло как по писаному.
Я с сожалением посматривал на игроков чужой команды. Честно говоря, мне их было чуточку жаль. Вон они, какие веселые. Получили фору и думают, что сами забросили шайбу. Как бы не так. Не на тех напали. Сейчас они спохватятся, но будет поздно...
Павка гонит шайбу на меня. Бьет и быстро перемещается к воротам противника. Он знает, что делает. Я тоже знаю. Перехватываю шайбу и пасую Павке. Мой друг начеку. Удар... И шайба, клюнув конек вратаря, отскакивает от него как ошпаренная, и летит в нашу сторону. Я остолбенело смотрю на Павку. Павка остолбенело смотрит на меня. Потом мы оба смотрим на Колю Яшкина. Но тому не до нас. Он с видом охотника, поймавшего в силки сказочную жар-птицу, рассматривает залетевшую в его ворота шайбу. Вторую шайбу! С ума сойти! Но сойти с ума мы не успеваем. И благодаря этому можем вскоре зафиксировать в своем сознании третью, а затем и четвертую шайбу, забитые нам противником.
Павка снова смотрит на меня. Я смотрю на Павку, и мы без слов понимаем друг друга. Улучив удобный момент, я падаю животом на шайбу и притворяюсь, будто примерз к ледяному полю.
На этот раз хитрость не удается. Меня хватают за ноги и бесцеремонно сдергивают с шайбы. И шайба, вырвавшись из плена и покружив по льду, инстинктивно возвращается в родное, обжитое гнездовье, то есть в наши ворота.
Все. Пять ноль. Такого позора мы еще не переживали. На Павку страшно смотреть. Он готов съесть нас без соли, а наших противников проглотить даже не разжевывая. В таком состоянии его просто опасно оставлять здесь. И ребята, поняв это, уводят Павку со двора. А я остаюсь, чтобы попрощаться с капитаном дворовой команды. Ой снисходительно пожимает мне руку и, между прочим, спрашивает, неизвестно ли мне, где тренируются победители «кубка чемпионов»? К сожалению, его команда была слабо подготовлена и не могла принять участие в первенстве.
Я не привык лгать. Я честно признаюсь, что не знаю, где тренируются победители кубка, но что дворовой команде лучше всего с ними не связываться.
По-моему, в данном случае я совершенно прав.
ПО АЗИМУТУ
Вы никогда не ходили в школу по... азимуту? Нет? И не надо. Мы вот с Павкой пошли и... И новый учебный год у нас начался не с первого, как у всех, а с третьего урока.
Павку я не видел со дня нашего возвращения из лагеря. Говорят, если зажмуриться и долго-долго о ком-нибудь думать, то можно вызвать в памяти его образ. Я зажмурился и стал думать о Павке. Но Павкин образ не появлялся. Тогда я раскрыл глаза и увидел в окне самоварную трубу, похожую на сапог. Я хотел испугаться и — не успел. Труба кашлянула и глухо рявкнула:
— Пры-ветик!
Я высунул голову в окно и увидел Павку, держащего в руках самоварную трубу.
Труба — трубой, но кто мог знать, что Павка подразумевал под ней в данную минуту. Поэтому я, на всякий случай, спросил:
— Что это, а?
Вопрос, кажется, обрадовал Павку. Ему всегда нравилось ставить меня в тупик.
— Это? — Он похлопал по железному кожуху и сказал: — Спорим, не угадаешь?
— Телескоп, — предположил я.
— Не-е, — протянул, улыбаясь, Павка.
— Перископ.
— Не-е...
На этом моя фантазия иссякла, и Павка торжественно произнес:
— Это футляр.
— Футляр?
— Точно. Для карты.
— Какой карты?
— Нашего города.
— А для чего тебе карта нашего города?
— Не мне, а нам, — поправил меня Павка и, вытащив из трубы карту, разложил ее на подоконнике. Как ни странно, но карта была совершенно чистой. Оказалось, прежде чем поместить ее туда, Павка продраил трубу веником, смоченным в керосине, и насухо протер кукольной подушечкой, позаимствованной для этого случая у младшей сестренки. Увы, на какие только жертвы не пойдешь ради науки!
Когда карта была разложена, Павка сказал:
— Будем прокладывать кратчайший путь от твоего дома до школы.
— А зачем его прокладывать? — пожал я плечами. — Вон она, школа. Отсюда видно.
Мое легкомыслие было тут же наказано. Смерив меня презрительным взглядом, Павка спросил, известно ли мне, сколько километров от моего дома до школы?
— Полтора, — твердо ответил я, — сам мерил. Шагами.
— Пол-то-ра! — неожиданно развеселился Павка. — Пол-то-ра...
— Ничего не вижу смешного...
— Не видишь? Сейчас увидишь. — Павка вынул из кармана циркуль и, поколдовав с ним над картой, торжественно объявил:
— Километр! Пятьсот метров чистой экономии. Понял? Это если в одну сторону. А если в две? Ого, целый километр! Да знаешь ли, сколько тут выиграть можно? Не знаешь? Тогда следи за моими расчетами.
Я весь обратился в слух.
— Сколько дней в году ты посещаешь школу? — продолжал Павка. — Ну, возьмем округленно — двести тридцать. За двести тридцать дней ты нахаживаешь двести тридцать лишних километров? Ясно? А за десять лет найдешь, тьфу, находишь, то есть пройдешь, две тысячи триста лишних километров. А за сто лет...
Тут, сообразив, видимо, что даже самого завзятого лентяя никто не станет держать по десять лет в каждом классе, Павка, махнув рукой — мол, и без того ясно, — предложил от слов перейти к делу.
Я не возражал, хотя даже смутно не представлял себе, о каком деле пойдет речь.
— Где тут у вас север? — спросил Павка, извлекая из кармана компас?
— Север? — Я посмотрел направо, кинул взор налево, обернулся, на всякий случай...
По всей вероятности, у меня был вид человека, ловящего ворон, поэтому Павка поспешил мне на помощь и задал наводящий вопрос:
— Где тут у вас солнце всходит?
