эмоциональным и красочным. Для полного душевного равновесия ему не хватало только любимой скрипки (то есть гуслей, конечно), правая рука время от времени пыталась вдарить по несуществующим струнам. А вот трубочку пронырливый черт заботливо извлек из-за пазухи и с видимым удовольствием прикладывался к ней по ходу своего рассказа.
Тут надобно вернуться на некоторое время назад, дабы узнать, что произошло с чертом доподлинно, без купюр и преувеличений рассказчика.
Итак, мы расстались со средним богатырем на пиру, когда Илюха Солнцевский под его нажимом отправился догонять Соловейку.
Без верных друзей, да еще связанный данным Любаве словом не употреблять спиртных напитков, черт совсем загрустил и вскоре решил отправиться домой. Там его ждало освобождение от глупого обещания, заветный погреб и несколько стеллажей, уставленных целой батареей бутылок, бутылей, кувшинов и прочей посуды. С классической стеклянной тарой в те времена было плохо, вот Изя и крутился как мог. Однако это был тот случай, когда содержание, несомненно, было куда важнее формы. А вот за содержание Изя был спокоен: благодаря его стараниям (ну и небольшой помощи Феофана) одна половина тары была занята отборным первачом всевозможных вкусов и оттенков, вторая тоже не пустовала, а была отдана на откуп менее крепкому напитку — пиву. В деле пивоварения наша сладкая парочка также достигла ощутимых результатов. В ассортименте у черта с домовым уже числилось около десятка разных сортов, в том числе его самый любимый — «Изя темный».
Вот об этом благородном напитке и думал средний богатырь, когда пытался растолкать мирно спящего в уголке до неприличия обожравшегося Мотю. Слово «обожравшийся», конечно, несколько грубовато, но именно оно наиболее точно характеризует то состояние, в котором находился трехголовый проглот. После выполненного задания Мотя переусердствовал с едой и теперь пребывал в совершенно нетранспортабельном состоянии.
— Ты что, домой вообще не собираешься? — поинтересовался Изя, пихая сопящего в шесть ноздрей Гореныша — Ты пойми, гостеприимством Берендея не стоит злоупотреблять, — теребил Мотю черт. — Мало того, что ты его объедаешь в три пасти, так еще пытаешься дворец в качестве дармовой гостиницы использовать.
— Грамс… — выдала левая голова, не открывая глаз, и тут же попыталась спрятаться под крылом.
— Значит, не проснешься?
— Грм… — лениво отозвалась голова центральная, также не подающая признаков активной жизни.
— Это твой окончательный ответ? — уже чисто символически напоследок бросил черт.
На этот раз в ответ не раздалось ни одного звука. Мотя был настолько сыт, что у него не осталось сил даже на храп. Пожав плечами и заботливо укрыв коллегу позаимствованной для такого случая скатертью, Изя отправился домой.
В отличие от друзей, средний богатырь старался передвигаться по столице не по центральным улицам, а по всяческим закоулкам. Во-первых, это было ближе ему по сути, а во-вторых, позволяло тратить на дорогу значительно меньше времени. Уж кому-кому, а черту было доподлинно известно, что кривая дорожка почти всегда более быстрая. Вот и сейчас, вместо того чтобы направиться к парадным воротам, он привычным образом свернул на задний двор. Маленькая калиточка, охраняемая заспанным богатырем, была как раз кстати. Чисто из вредности Изя пожурил караульного, рассказал ему похабнейший анекдот про старого еврея и выбрался за пределы княжеского дворца. Черту предстоял короткий путь домой мимо каких-то складов и мастерских, в конце которого ждала заветная бутыль с пивом, названным в честь его самого. Поскольку служба уже закончилась, можно было немного расслабиться. Но жизнь решила внести некоторые коррективы в планы среднего богатыря. Три личности самого сомнительного облика нарисовались перед Изей, неожиданно выдвинувшись из-за угла амбара.
Смачно сплюнув на снег, одна из личностей обратилась к нему хриплым голосом:
— Ну и сколько можно ждать? Он там на пиру расслабляется, а мы тут чуть не околели от холода. Разве можно быть таким эгоистом?
Честно говоря, Изя немного оторопел от подобного, совершенно необоснованного обвинения. Поначалу он подумал, что это простые грабители, и собирался без разговоров пустить в ход копыта. Но после подобных несправедливых речей решил поближе познакомиться с местным лихим людом, так сказать для расширения общего кругозора. Тем более что накостылять им можно и попозже.
Выбранный чертом имидж знаменитого лондонского сыщика на морозе было держать сложно, самое теплое английское пальто никогда не заменит тулупа, а кепи меховой шапки. В данной ситуации Изя решил продемонстрировать особый акцент и чисто английские манеры.
— Простите, сэр, это вы мне?
— Дык? А кому же еще? — удивился один из громил и чуть запоздало возмутился: — Постой-ка, это ты кого сэром назвал?!
— Значит вы не сэр? — решил уточнить Изя.
— Нет, я нормальный, — пожал плечами нападающий. — И вообще, хватит мне зубы заговаривать!
— Ничего не могу с собой поделать, привычка, — признался черт. — Ладно, ежели ты не сэр, тогда даже проще. Чо те надо?
Пришлось констатировать, что манеры коренного лондонца совершенно не уместны в жизненных реалиях зимнего Киева. Вести учтивую беседу, конечно, можно, но только сидя в уютной гостиной у затопленного камина с чашечкой чая в руках. Зима, мороз, подворотня и свои, доморощенные разбойники совсем не способствовали длинным культурным разговорам.
— Вот так-то лучше, а то сразу обзываться, — обрадовался громила. — Давай-ка определимся по- быстрому, а то мы совсем замерзли.
— С чем определимся? — не понял Изя.
— Дык сам ты в мешок полезешь или мы тебя бездыханного упакуем? Только ты учти, что кулак у меня тяжелый, и я могу случайно не только сознание вышибить, но и мозги. Конечно, жалко будет десять золотых монет терять, но тут уж ничего не поделаешь.
— Так вы от моего тестя несостоявшегося?! — наконец догадался средний богатырь.
— Ну да, — скромно признался разбойник, — давай уж по-мирски, сам понимаешь, десять монет на дороге не валяются. Ты не волнуйся, этот бухарец тебя и пальцем не тронет, просто женит на своей дочке, и всего делов-то. Кстати, у него в тереме уж и столы накрыли отметить.
— Ага, не волнуйся, — сквозь зубы процедил Изя, пытаясь унять непроизвольную дрожь, ни с того ни с сего накрывшую его с головы до пят. — Вы бы видели эту невесту, да я скорее Микишку в жены возьму, чем ее!
— Что, до такой степени? — посочувствовал лихой человек.
— Не то слово.
Последний довод черта был настолько весомым, что нападающие решили взять тайм-аут. Так как мороз крепчал на глазах, совещание оказалось недолгим.
— Извини, братан. Мужская солидарность, конечно, дело серьезное, но такие деньжищи ни за кого другого мы не получим. И потом, я видел, что эта Газель с каким-то мешком на голове ходит, так эта восточная мода будет тебе подспорьем, а на ощупь все бабы одно одинаковые.
С последним утверждением Изя, как несомненный ценитель женской красоты, был совершенно не согласен, но отстаивать свое мнение в подобной ситуации считал неуместным.
— Извините ребята, но я просто так не дамся, — честно предупредил Изя, прикидывая, что предпринять. Попытаться убежать или же продемонстрировать шпане несомненные преимущества восточных единоборств над банальным уличным мордобоем?
— Ну как знаешь, — пожал плечами громила, неторопливо извлекая из-за пазухи массивную цепь с металлическим шаром на конце. — Извини, братан, ничего личного, работа такая.
Отчетливо осознав, что до мордобоя может и не дойти, а против такого оружия в умелых руках не поможет ни одна хитроумная борьба, Изя решил использовать в противостоянии с незнакомцами один из подвидов легкой атлетики, если быть совсем уж точным — бег. И только он принял низкий старт, как пути
