Даже далекая от каких-либо языков, кроме русского и грузинского, Настя смогла перевести: “Наэма”. Тот самый потерянный флакон, по которому так убивалась Мицуко. Ради которого она была готова на все. Несколько секунд Настя раздумывала: разбить ли ей флакон о пол или кафельная стена больше подойдет для этой цели. Так ничего и не решив и все еще злясь на Мицуко, она осторожно открыла плотно притертую пробку.
Бр-р!..
Даже под страхом смерти Настя не стала бы пользоваться такими духами. Проще сорвать лепесток розы и растереть его в руках. Проще влезть в банку с ванилью и выпачкать в ней нос. А чистка гнилых фруктов, ежегодный летний кошмар! О, она знает, что это такое…
Она поставила духи на полку, сняла с вешалки халат и снова зацепилась взглядом за царапину на батарее. Пусть все, что сказала Мицуко, – правда, пусть он никогда не вспоминал ее… Но Кирюша все-таки позвонил ей, – быть может, в самый последний момент! Что именно он не успел или не захотел ей сказать?
Этого она не узнает никогда, а стиральная машина называется “Аристон”.
У них в доме, на огромной, заполненной связками перцев и чеснока кухне, тоже стоит машинка. Не такая роскошная, конечно, но стирать в ней – одно удовольствие…
Настя вышла из ванной и направилась в кладовую, где уже лежали рассортированные на стопки Кирюшины вещи. Уже поношенные и совсем новые. Оставлять их здесь не имеет смысла, надо бы перевезти все в Вознесенское. Но Зазе эти вещи не подойдут, Заза всегда был плотным и кряжистым, а в последнее время, после сорока пяти, вообще заметно расплылся. Кирилл же был сух и поджар, он пошел в мать, не то что ширококостная, широкоплечая Настя. Куртки, рубашки и штаны Кирилла могут подойти разве что Илико, но он еще мальчик. Надменный грузинский мальчик. Он никогда не будет носить тряпки с чужого плеча…
Настя отобрала веши для стирки и сунула их в стиральную машину. И под ее тихий ровный гул снова занялась косметичкой. Не то чтобы ей особенно понравились карандаши и помада… Просто…
Просто она никогда не пользовалась косметикой.
Она даже и вспомнить не могла, почему так повелось. В ящике у зеркала, в их с Зазой спальне, хранились ее нехитрые, еще девичьи радости – выцветшие польские тени, мамина тушь “Ленинград”, почти бесцветный блеск для губ – в Вознесенском всегда следили за нравственностью. И боевой раскраской пользовалась только продавщица одного из двух Вознесенских магазинов Лидуха – бедовая разведенка.
Вряд ли все эти причиндалы Мицуко подойдут к ее выцветшим белым волосам, узким бровям и смуглой коже… Но они такие маленькие, такие аккуратненькие, такие замечательные…
И Настя решилась.
Сначала она подвела один глаз, потом другой. Получилось не очень хорошо и не совсем ровно, но глаза, такие же выцветшие, как и волосы, неожиданно сверкнули и приобрели глубину. Покончив с глазами, Настя раскрыла помадный тюбик. Помада “Angel № 63” оказалась серо-пепельной, под стать карандашам. Довольно странно, если учесть, что перед ней Мицуко предстала в демонически-черном макияже. Похоже, что Мицуко постоянно экспериментирует, и все ее косметические эксперименты зависят только от какой- нибудь мужской визитки.
Тонкий слой помады веригами повис на губах. Нет, волочить на себе такую тяжесть она не способна! Но перед тем как избавиться от нее, Настя все-таки заглянула в зеркало. И… осталась там на добрых десять минут. Пожалуй, она ошиблась, определив цвет как серый. Влажный, слегка подрагивающий мутновато- жемчужный, блеск – так будет вернее. И так блестеть мог только восковой бок груши сорта “Любимица Клаппа”.
Нет, конечно же, в самой Насте ничего не изменилось, и все же…
Теперь самоуверенный прыщ из конторы “Валмет” никогда бы не сунул ей в руки ведро и тряпку!
Настя вздохнула и подобрала с пола свою одежду: черная широкая юбка с подкладкой (подарок зугдидской родни Зазы), черная, расшитая люрексом кофта (подарок цхалтубской родни Зазы) и черный батистовый платок на голову – подарок самого Зазы. Вещи удобные и практичные. Но все дело в том, что в этом городе совсем другое представление о вещах: униформа для техперсонала, вот как называются все эти Настины сокровища!
И надевать их теперь ей вовсе не хотелось.
Настя вернулась на кухню и посмотрела на часы.
Семь утра. Три часа прошли незаметно, кто бы мог подумать. Она присела на табуретку, вытащила из сумки блокнот для заметок “Российский садовод” и принялась писать. Перечень дел получился довольно большим, и нужно очень постараться, чтобы до отъезда успеть их переделать.
1. Купить билет домой.
2. Купить обои.
3. Купить хорошие семена помидоров (импортные), если найду магазины.
4. Поклеить обои в комнате.
5. Навести в квартире окончательный порядок.
6. Поставить свечку за упокой Кирюши.
7. Поставить свечку за здравие Илико и Зазы, черт с ним.
8. Поехать на кладбище на девять дней.
9. Отправить Кирюшины вещи посылкой в Вознесенское.
10. Купить подарок для Илико.
11. Купить подарок для Зазы, черт с ним.
