(Да, черт возьми! Вы, господин Метелица, вместе с вашим долбаным офисным столиком, и долбаным сейфиком, и долбаным Додиком стоите дешевле, чем крышка объектива от этого фотоаппарата! Восхитительно! Умопомрачительно!.. Парад-алле!..)
Метелица отложил листок в сторону и призадумался. Взять в толк, почему эта женщина-терминатор до сих пор не возглавляет какой-нибудь спецназ, он не мог.,
Из раздумий его вывел звонок по мобильнику. Звонил Додик.
– Я в ментовке, – жарким шепотом сообщил Додик Метелице.
– Поздравляю.
– Приезжай и захвати шестьсот семьдесят рублей. На меньшее они не соглашаются.
– А почему именно шестьсот семьдесят? – удивился Валентин.
– Такса, – бросил Додик и отключился.
…Через сорок минут Додик и Метелица уже выходили из дверей милицейского отделения. Додик плевался и поносил ментов последними словами.
– Ну, хватит, – прервал поток нецензурщины Метелица. – Что еще произошло?
– Ты же знаешь, у нас осталось одно-единственное дело.
– Елизаветы Саластей.
– Ты в курсе, слава богу. Так вот, с утра я следил за ней, поскольку через неделю писать отчет ее винторогому муженьку… А эта дрянь меня вычислила. Настучала ближайшей пэпээске… Ну, меня под белы руки, как кандидата в секс-маньяки… Полный привет! Нет, нужно сворачивать деятельность…
Еще утром Метелица возликовал бы от такого неожиданного резюме. Оно означало только одно: проект экспериментальной кинокомпании “Я и звезды” можно выводить из подполья. Но теперь он почему-то не испытал никакой радости.
– Заняться чем-нибудь другим, – продолжил Додик.
– Я так не думаю, – в голосе Метелицы неожиданно послышался металл.
– Не думаешь?
– Даже больше чем не думаю. Дело в том, что сегодня я нанял нового сотрудника. Вернее, сотрудницу.
Для того чтобы переварить эту новость, Додику Сойферу понадобился заплыв в ближайшую рюмочную. Опрокинув в себя три по пятьдесят “Синопской” и закусив бутербродом со свиной рулькой, Додик спросил:
– Значит, сотрудницу… И кто такая?
– “Кавасаки-Ниндзя ZX-7RR”, – мечтательно произнес Метелица. – Четыре цилиндра, шесть передач…
– Блондинка?
– Не то слово!.. Блондинистее любой блондинки… Блондинистее не бывает… Вот, смотри… – И Метелица протянул Додику анкету.
На изучение анкеты у Додика ушло чуть больше тридцати секунд.
– Что скажешь? – спросил Метелица.
– Пожалуй, это не “Кавасаки…”. – Додик ухватил себя за длинный нос. – Это “Кенворт” <“Кеnwоrth” – марка грузового автомобиля> какой-то, честное слово. В гоночном варианте. Шесть цилиндров, девятьсот лошадок…
– Ты думаешь?
– Я вижу. Знаешь, что такое “Чидаоба”? – Что?
– Национальная грузинская борьба. Про остальное ничего сказать не могу, кроме как про фотоаппарат “Никон”…
– Это я и без тебя знаю. – Метелица заерзал на высоком табурете. – Тысяча девятьсот девяносто гринов – и то в подержанном варианте… А новый…
– И что ты собираешься делать?
– Сохнуть… Ты знаешь, как она пахнет?
– Уже знаю. – Додик, отставной горе-полицейский, видел приятеля насквозь. – Она пахнет местом преступления.
Метелица закашлялся, а Додик снисходительно похлопал его по плечу:
– Дерьмовая идея, друг мой Валентин. Она нам все агентство развалит. Наверняка скучающая шлюха, наследница мандариновой империи. В анкете половину наврала, если не две трети. Ну какая нормальная телка напишет: “Мини-трактор “Бобкет-453”?..
– Не знаю…
– У тебя совсем мозги поехали. А знаешь почему? Потому что жрешь грязную пищу.
– А сам-то? – Метелица выразительно скосил глаза на жалкие остатки противозаконной свиной рульки. – А еще еврей!
– Что ж поделаешь… – Где добропорядочному еврею найти кошерное в этом содомском городе? Где, я у
