Нюрнбергская «железная дева». Так немцы называли орудие пыток, внутренние стенки которого утыканы гвоздями. Посредством рычагов стенки сжимались, впивались в тело,и железные гвозди прокалывали приговоренного к смерти насквозь. Человек умирал в страшных муках.
Никто из наших экскурсантов не захотел фотографироваться на фоне башни.
Палачи, сидящие на скамье подсудимых, превзошли в своих злодеяниях палачей, которые использовали это орудие пыток не только в жестокости наказаний, но и в миллионы раз по количеству пыток.
Из стенограммы заседания МВТ от 20 ноября 1945 г.
Председательствует лорд-судья Дж. Лоуренс
Председатель: Прежде чем подсудимые по настоящему делу дадут ответ на вопрос, признают ли они себя виновными в предъявленном им обвинении в преступлениях против мира, военных преступлениях, преступлениях против человечности и в создании общего плана или заговора для совершения данных преступлений, трибунал желает, чтобы я от его имени сделал очень краткое заявление.
...Процесс, который должен теперь начаться, является единственным в своем роде в истории мировой юриспруденции, и он имеет величайшее общественное значение для миллионов людей на всем земном шаре. По этой причине на всяком, кто принимает какое-либо участие в этом процессе, лежит огромная ответственность, и он должен честно и добросовестно выполнять свои обязанности без какого- либо попустительства, сообразно со священными принципами закона и правосудия.
Четыре подписавшие Соглашение стороны возбудили судебное преследование, и теперь на всех, кто участвует в процессе, лежит обязанность позаботиться о том, чтобы он ни в каком отношении не уклонялся от тех принципов и традиций, которые придают правосудию авторитет и поднимают его на то место, которое оно должно занимать в делах всех цивилизованных государств.
Этот процесс является публичным процессом в самом широком смысле этого слова, и я должен поэтому напомнить всем присутствующим в зале суда, что трибунал будет настаивать на полном соблюдении установленного порядка и принимать строжайшие меры для обеспечения этого.
Теперь, в соответствии с порядком, предусмотренным уставом трибунала, мне остается предложить огласить обвинительное заключение (оглашается по разделам поочередно представителями обвинения от США, Великобритании, Франции и СССР — Прим. авт.). В нем четыре пункта:
— участие в составлении и осуществлении заговора для совершения преступлений против мира;
— участие в планировании, подготовке, развязывании и ведении агрессивной войны;
— военные преступления (преступления против норм международного права, относящихся к войне, особенно нарушения Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, а также Женевской конвенции об отношении с военнопленными);
— преступления против человечности.
Обвиняемые своим видом выражают кто равнодушие, кто беспокойство, кто несогласие или высокомерие. Бывший министр иностранных дел Иоахим Риббентроп при зачитывании разделов о жестокости и преступлениях против человечности лишается чувств. Рудольф Гесс читает книгу...
...Председатель: Ввиду того, что подсудимый Эрнст Кальтенбруннер в настоящее время болен, трибунал определил продолжать слушание дела о нем в его отсутствие на время его болезни.
Опрос подсудимых о признании или непризнании ими своей виновности
Из стенограммы Международного военного трибунала от 21 ноября 1945 г.
...Председатель: Теперь я буду опрашивать подсудимых, признают ли они себя виновными или не признают себя виновными в предъявленных им обвинениях. Они по очереди будут подходить к микрофону и говорить. Герман Геринг.
Герман Вильгельм Геринг: Прежде чем ответить на вопрос Высокого Суда, признаю ли я себя виновным...
Председатель: Я уже объявил о том, что подсудимым не разрешается делать заявления. Вы должны сказать, признаете ли себя виновным или нет.
Геринг: Я не признаю себя виновным в том смысле, как мне предъявлено обвинение.
Председатель: Рудольф Гесс.
Рудольф Гесс: Нет. Признаю себя виновным перед Богом.
Председатель: Это является признанием себя невиновным. (Смех в зале.)
Если в зале суда будет какой-нибудь шум, все, кто нарушают порядок, должны будут оставить зал суда. Иоахим фон Риббентроп.
Иоахим фон Риббентроп: Я не признаю себя виновным в том смысле, как предъявлено мне обвинение.
Председатель: Вильгельм Кейтель.
Вильгельм Кейтель: Не признаю себя виновным.
Председатель: В отсутствие Эрнста Кальтенбруннера судебное дело будет продолжаться против него, но у него будет возможность ответить на вопрос, признает ли он себя виновным, когда он будет достаточно хорошо себя чувствовать для того, чтобы быть доставленным в зал.
Никто из подсудимых не признал себя виновным.
Джильберт, судебный психолог, который обязан был поддерживать контакты с подсудимыми, передал каждому подсудимому копию обвинительного заключения и попросил их высказать свое мнение о нем. Вот что они написали после официального ответа: «Не виновен».
Геринг: «Победители всегда будут судьями, а побежденные — обвиняемыми».
Риббентроп: «Обвинение предъявлено не тому, кому следует».
Гесс: (написал по-английски): «Не могу вспомнить».
Кальтенбриннер: «Не считаю себя виновным в каких-либо военных преступлениях. Я исполнял лишь свой долг как руководитель разведки и отказываюсь выступать в качестве замены Гиммлера».
Розенбеог: «Я отвергаю обвинение в заговоре (против мира.— Прим. авт.). Антисемитизм был только мерой защиты».
Франк: «Я рассматриваю этот процесс как божьей волей мировой суд, которому предстоит провести расследование и положить конец страшной эпохе страданий под властью Адольфа Гитлера».
Фрик: «Все обвинительное заключение держится на предположении о несуществующем заговоре».
Заукель: «Пропасть между идеалами социальной общности, которые я представлял себе и защищал как бывший моряк и рабочий, ужасы концентрационных лагерей глубоко потрясли меня».
Шпеер: «Процесс необходим. Коллективная ответственность за такие ужасающие злодеяния существует даже при системе диктатуры».
Шахт: «Совершенно не могу понять, почему я в числе обвиняемых».
Функ: «Никогда в жизни я не делал ничего, что могло бы послужить поводом для такого обвинения. Если за действия, о которых говорится в обвинении, меня сделали виновным по ошибке или непреднамеренно, то моя вина — это человеческая трагедия, а не злодеяние».
