– Ничего я не рассчитывала. Какое мне дело до этого чертова дома? Послушайте, к чему вы все время клоните?
– Я склоняю вас говорить правду.
– Напрасные старания.
– Напрасные?
– В том смысле, что я и так говорю правду.
– Вы были расстроены – совсем как Франсуа Пеллетье перед уходом из ресторана. И когда дядюшка поинтересовался, чем вы так расстроены, что вы ответили?
– Вылетело из головы.
– Вы ответили, что поссорились с другом.
– Может быть.
– «С каким? – спросил старик. – С тем самым парнем, с которым вы пришли?»
– Да! Да!!! С тем парнем, с которым пришла!
– С Франсуа Пеллетье?
– Я не думала о Франсуа Пеллетье.
– Вы думали о дельфинах, знаю.
– Я устала.
– Старик видел вас двоих, когда вы шли к лестнице. Минут через пятнадцать-двадцать вы спустились. Одна. Все так?
– Может быть. Я не засекала времени. Я не ношу часов.
– А теперь обратимся к заключению судебно-медицинской экспертизы. Смерть Франсуа Пеллетье наступила ориентировочно между одиннадцатью сорока пятью и двенадцатью часами в ночь с пятого на шестое августа. Что из этого следует?
– Что?
– Что он был убит в то самое время, когда вы, по вашим же словам, находились на площадке.
– Ничего такого я не утверждала. Я понятия не имела, который был час.
– Но именно об этом времени свидетельствует Иса Хаммади.
– Он мог напутать… Подождите, я вспомнила! Я действительно спросила у дядюшки… У Хаммади – который час. Он ответил – полночь. Но на часы он не смотрел. Просто сказал: полночь. С тем же успехом он мог назвать любое другое время. Одиннадцать вечера. Час ночи. Любое.
– Зачем ему нужно было называть другое время?
– Почем мне знать? Полицейский – не я, а вы. Вот и разбирайтесь.
– Иса Хаммади – лицо не заинтересованное.
– А я – заинтересованное?
– Похоже, что да.
– В таком случае… В таком случае это называется: его слово против моего. Или – не знаю как… Можно попросить у вас воды?
– Конечно.
– Спасибо.
– Сигарету?
– Так заметно, что я хочу курить?
– Заметно.
– Три года я не курила. А теперь просто мечтаю о паре затяжек… Вот так. Хорошо… Три года отказывала себе в таком удовольствии, идиотка!
– Как вы себя чувствуете?
– А что? Нормально себя чувствую. Просто первая сигарета за долгое время. Не обращайте внимания… Знаете, когда я была там, наверху, в полной темноте… Я очень сожалела, что бросила курить.
– Почему?
– Ну это же так просто. Если бы я курила, у меня бы непременно нашлась зажигалка. И я бы не блуждала во мраке так долго.
– Вы пробыли наверху не больше пятнадцати минут.
– Это тот самый случай, когда пространство сожрало время. Или – наоборот. Мне показалось, что прошла целая вечность.
– А прошло всего лишь пятнадцать минут.
– В темноте они растянулись на час.
