Славик Лазарев.
— Чего искать-то? — спросил он, устраиваясь прямо на полу возле бумажной кипы.
— Ищи все, что сможешь, про Диану.
— Супермодель, что ли? — вскинулся Славик.
— Ага, — Кирилл с удвоенной силой зашмыгал носом, — посмотри вот здесь за прошлый год, а я полистаю вот это.
— А меня за это поблагодарят? — Славик сощурился.
— Конечно. — Я на минуту оторвалась от бумажных завалов. — Если хочешь, то прямо сейчас, дорогой Крокодил.
— Понятно, — пробурчал Славик. — Значит, благодарности ни от нашей блистающей богини, ни от ее верного оруженосца не дождешься. Не стоит даже и мечтать о гордом взгляде, брошенном вскользь на грешную землю и на нас, грешных, или о ласковом слове, что звучит, словно небесная музыка. Так, видно, и придется помереть в забвении, раствориться в водах Леты в расцвете сил.
— Или сойти в мрачную могилу, — дополнила я, — где твой хладный труп будут пожирать огромные черви.
— Какие черви? — Кирилл вздрогнул и чуть не выронил пачку журналов. — Это вы о чем?
— О том, — все тем же спокойно-злым тоном продолжала я. — О славном будущем нашего Славика.
— Да ладно тебе, — Славик надулся, — я ведь помочь хотел.
— Так мы разве против, Славик? — Я посмотрела на него. — Наоборот, рады любой помощи. Если ты в состоянии не говорить глупости, а действительно помочь, то возьми вон те журналы.
— Ты чего мне суешь? — возмутился Славик, когда Кирилл впихнул ему пачку. — Это же «ТВ-парк», «7 дней», «Новости TV». Зачем мне все это? Что я там должен искать?
— Тебе же сказали, — не сдавался Кирилл, — все о Диане. И зря ты, между прочим, кочевряжишься. В этих журнальцах нередко бывают статейки о моде, а также о моделях. Кроме того, они часто мелькают в светской хронике и в разных скандальных репортажах. Так что давай, листай.
Славик Лазарев сдался. Покорно взял пачку журналов, покорно принялся их перелистывать. И так, незаметно для себя, увлекся, что Волоснову несколько раз пришлось его окликать, чтобы он не совсем терял из виду цель поисков.
Наши изыскания увенчались успехом. Нам удалось найти немало упоминаний о Диане. Впервые о ней узнали три года назад, но пик статей пришелся на прошлый год, когда Диана, без сомнения, блистала, признанная ведущей моделью дома «North Wind». Диана редко оказывалась героиней какой-нибудь скандальной статейки, но таких все же набралось четыре штуки. Их я решила просмотреть с особым вниманием, а все остальное — только из профессионального любопытства.
Когда горы хлама вокруг нас были просмотрены, а все нужное отложено в сторонку, Славик с удовольствием потянулся.
— Теперь неплохо бы по пивку? — Он выжидающе уставился на меня:
— Как ты на это смотришь?
— Ваш героический труд, — откликнулась я, — вполне заслуживает поощрения. Но я бы ограничилась шоколадкой.
— От сладкого зубы портятся, — Кирилл жалобно шмыгнул носом, — пивка бы, конечно, лучше.
— И с соленой воблочкой, — поддержал его Славик.
— Ладно, вымогатели, — я решительно пододвинула к себе груду бумажного мусора, — будет вам пиво, а воблочка, уж не обессудьте, только за ваш собственный счет.
— А когда будет пиво? — К Славику снова вернулось жизнерадостное настроение.
— Да хоть прямо сейчас. — Я подхватила мусорную кучу и понесла на свой стол.
Сложив ее стопкой, вернулась к своим добровольным помощникам, которые терпеливо ждали оплаты своего поисково-мусорного труда, как птенцы чайки терпеливо ждут рыбку, которую им таскают родители. Не заставлять же мне коллег-"птенцов" ждать до бесконечности. Порывшись в сумочке, я нашла необходимую мелочь и вернулась к ним.
— Довольны? — спросила я, кидая монетки в сложенную ковшиком ладонь Славика.
— Должно хватить, — он слегка погремел честно заработанным капиталом. — Пойдем, что ли, Киря.
— Может, ты сам, — Волоснов зашмыгал носом, — или без компании не обойдешься? А то мне собираться долго, — заныл он жалобно.
— Ладно уж, жертва сквозняков и геморроя, — Славик покровительственно похлопал его по плечу. — Я быстро. И рыбку заодно захвачу, так что обед у нас сегодня будет что надо. Спасибо, дорогая Леда. Спасибо, лучезарная богиня.
— Пожалуйста, дорогой Крокодил. Заходите еще. — Я наконец-то освободилась от них и могла взяться за работу.
Но, видно, такое уж выпало везенье, что поработать мне было не дано. Пошехонцеву что-то где-то кольнуло, и он срочно отправил меня на пресс-конференцию, которую давало украинское трио «Осшнш цвгг», посетившее наш город во время гастрольного тура с программой «Осшнш цвгг — шипшины квпы». Я для вида немного посопротивлялась, но потом все же отправилась в гостиницу «Балтика».
Жизнерадостные хохлы уже пересмеивались между собой, подшучивали над журналистами, коверкая русский язык и стараясь перейти на свой родной. Относительно серьезным оставался лишь их менеджер, этакий казак с длинными вислыми усами и седой чуприной. Дядька временами сурово покрикивал на своих подопечных Вениамина, Геннадия и Алену, в его интерпретации «Геньку, Веньку и Олэньку». Как выяснилось, любимым словом казака-менеджера было слово «геть», произносимое со смачным придыханием, все остальные слова проскакивали как-то малозаметно. Но все же именно от него журналистская братия могла добиться кое-какой информации.
Когда дошло до блицвопросов, то трио чуть не охрипло, опровергая друг друга, но все же закаленным в боях со знаменитостями работникам пера и корифеям газетных полос удалось выяснить, что название программы «Осшнш цшт — шипшины квпы» переводится все же не как «Осенний цвет — цветы шиповника», а нужно подразумевать: «Цвет осени — это цвет цветущего шиповника». Журналисты заспорили, пытаясь убедить, что они все же понимают «украшьску мову», но хохлы подняли москалей на смех и благополучно остались при своем мнении.
Но, в общем, я не пожалела, что посмотрела на ребят. Они были настолько не похожи на наших кислотных звезд, наряженных в самые нелепые одеяния и несущих несусветную чушь, из которой нам, пишущей братии, приходится потом выуживать малюсенькие осколки вразумительных фраз. Развеселое же трио, видимо, решило побить все рекорды по смеху, а также по вызыванию этого самого смеха. Генька травил анекдоты, Венька передразнивал членов правительства, как российских, так и украинских, а Алена, накинув на голову шарфик, изображала древнюю бабусю, которая попала на рок-концерт, потом очутилась в гей-клубе, а затем познакомилась с путанами.
Собравшиеся журналисты, позабыв о своих обязанностях, откровенно ржали, но самые упертые или самые дотошные пытались все же вылезти со своими вопросами, на что хохлы отвечали новыми хохмами. Я просто сидела и слушала, в сотый, наверное, раз поблагодарив Илюшу, который, спроваживая меня на эту пресс-конференцию, заставил-таки взять с собой диктофончик. Теперь, включив его, я могла не беспокоиться ни о чем и просто сидеть и слушать. А потом и коллег можно будет позабавить «выступлением».
Не верилось, что наконец-то у меня выдался свободный вечерок и не нужно ничего делать. Можно поваляться с книгой на диване, можно посмотреть телевизор или поставить какую- нибудь романтическую американскую комедию, где обязательно будут дети или животные, а влюбленные все равно найдут друг друга и все закончится хеппи-эндом.
Я побродила немного по комнатам, зажигая и выключая свет, перебирая и снова отбрасывая книги. Порылась немного в видеокассетах, но снова запихнула эту кучу на место. За последние дни я как-то стала отвыкатьот одиночества. Герт почти постоянно находился рядом со мной, и мы все время куда-то ездили, ходили, что-то смотрели, с кем-то встречались. Кстати, он ведь обещал мне, что на этом дурацком сейшене будет тип, который рассказывал ему про Диану. И я хороша. Забыла про это самым бессовестным образом. И
